Фильм

Лето

Tsoi est vivant

Ленинград, начало 1980-х. Юный художник и краснодеревщик Виктор Цой (Тео Ю) знакомится с лидером уже популярной в узких кругах группы «Зоопарк» Майком Науменко (Роман Билык, в титрах — Рома Зверь). Виктор пишет песни и тоже хочет петь в рок-группе. Майку нравятся и песни, и Виктор, несмотря на то, что его жена Наташа (Ирина Старшенбаум) однажды сообщает, что желает Цоя поцеловать.

Ленинградский рок-андеграунд 80-х даже после смерти многих ключевых фигур, а отчасти как раз из-за нее, остается темой живой и чрезвычайно болезненной: участники, свидетели, наследники ревниво охраняют свою память и свои авторские права. Поэтому, например, Борис Гребенщиков, со сцены охарактеризовавший присланный ему сценарий (по слухам, впоследствии радикально переработанный) нецензурным словом, появляется — в забавном исполнении Никиты Ефремова — в крошечной роли, явно не соответствующей его роли в описываемых событиях, и без упоминания фамилии. Персонаж, срисованный с Андрея Панова (Александр Горчилин), фигурирует в титрах как «панк», а группу «Гарин и гиперболоиды», впоследствии переименованную в «Кино», с Цоем основывает некто Леонид (Филипп Авдеев); Алексей Рыбин давно ходит с собственными киноидеями про Цоя. Москвичи, впрочем, умеют настаивать на своем, не замечая препятствий, — что уж говорить, если «Лето» не остановил даже арест режиссера во время съемок.

Это как бы два фильма, собранных в один. Первый — изначально обещанная история любовного треугольника Цой — Майк — жена Майка: не будем вдаваться в подробности, но сюжет куда менее скандальный, чем вывеска. Второй — слепок эпохи, групповой портрет в формате видеоклипа, признание в любви к ленинградскому року и в нелюбви к советской власти и все такое.

И, как обычно бывает, эти части не соединяются бесконфликтно. Второй фильм, кажется, более дорогой режиссеру, наваливается и постепенно подминает под себя первый, а тот, будучи робким, нежным и целомудренным, как его герои, почти не сопротивляется. В результате «Лето» производит сложное впечатление: у него рыхлая структура, но это во многом компенсируется энергией отдельных эпизодов, свидетельства несомненного таланта уживаются с не менее очевидными безобразиями, и если в целом фильм трудно счесть удачей, отворачиваться от него тоже было бы неправильно.

В центральном трио слабое место до ужаса предсказуемо — Рома Зверь; нет, он все-таки не может играть (может ли он петь — а песни Науменко Билык исполняет сам, — вопрос в зал), и даже авиаторы и локоны, скрывающие половину лица, тут не помогают. Майк поэтому получился не столько невозмутимым, сколько заторможенным: актер очевидно боится лишний раз двинуть лицевыми мускулами.

С другой стороны, его харизмы почти хватает на то, чтобы зритель на это не отвлекался. Зато Старшенбаум и Тео Ю, которые тоже недоигрывают, но сознательно, выглядят замечательно. Труды немецкого корейца — а также неизвестного героя, который его озвучивал, — надо, конечно, отметить отдельно. Если Цоя героического уже сыграл в «Игле» сам Цой, то за эталон Цоя повседневного, который еще понадобится постановщикам будущих байопиков, вполне можно принять эту работу. В ней есть и сдержанность, и непосредственность, и фантастическое обаяние, которые видны в любой видеозаписи музыканта.

Тут придется сделать оговорку, что материал и не ставит перед артистами больших задач, помимо технических. У них есть по две-три с натяжкой сложные сцены (кроме Ромы Зверя, для которого, еще раз, все сцены сложные). И это сознательный выбор режиссера, который отказался от потенциально взрывной маленькой мелодрамы в пользу фильма более амбициозного, но менее рискованного. Нынешнее «Лето» построено, в сущности, вокруг отсутствующего события, и главные герои норовят постоять в уголке. Любой синопсис этой картины слегка лукавит, она в каком-то смысле ни о чем, что, кстати, не обязательно плохо.

Несмотря на лирическое ч/б, Серебренников смотрит скорее в сторону Сергея Соловьева или, возможно, «Меня там нет» (где Боба Дилана играла среди прочих нынешняя председатель жюри), чем какого-нибудь «Контроля». Он без остановки заводит аттракционы. Фильм, и без того набитый музыкой, несколько раз превращается в мюзикл: массовка исполняет Talking Heads, Игги Попа и Лу Рида (первый номер смешной, второй уже не очень, третий — совсем нет).

Иногда на весь экран вылезает тетрадочка, куда Науменко пишет переводы Марка Болана. Иногда появляется цвет. Иногда рисунки. Иногда что-то еще. Местами это здорово, местами — изнурительно. Зачем-то есть Лия Ахеджакова, которая произносит «прошла зима, настало лето, спасибо партии за это». Зачем-то — самая, пожалуй, большая ошибка — персонаж по имени Скептик (Александр Кузнецов), который регулярно ломает четвертую стену, обращаясь к зрителю, выбивая его из фильма и мигом превращая все в театральный капустник. Камера Владислава Опельянца, безусловно, очень искусная, каждую минуту требует восхищенного внимания, не понимая или не заботясь о том, что отнимает его у всех остальных.

И при всем этом несколько эпизодов «Лета» проникнуты честной меланхолией, которая делает этот манерный и, в общем, поверхностный разговор по-настоящему интересным. Неслучившаяся любовь, неосуществленные мечты, ранняя смерть, которая всегда где-то рядом с этими именами. Провинциальность и безысходность той легендарной эпохи, которые сидящий под замком режиссер мог хорошенько прочувствовать без всякого «Кино» и «Зоопарка».