Фильм

Я, Дэниел Блэйк

Бедные люди 21 века.
Немолодой плотник после инфаркта не должен работать, но в пособии по состоянию здоровья ему отказано. Мать-одиночка живет в темном холодном доме, потому что у нее небогатый выбор: либо заплатить за электричество, либо купить детям еды. Однажды они встречаются.
Смотреть этот фильм - все равно что биться головой в стену, потому что бюрократия непобедима. И страшное равнодушие убивает не меньше жестокости, система не позволяет клеркам сострадать, лишь бы не возник прецедент, и единственное, что спасает, это взаимовыручка. Как было когда-то спето: возьмемся за руки, друзья, чтоб не пропасть по одиночке.

Простое, жизненное кино про таких, как вы и я. Особенно если вам приходилось недавно искать работу, добиваться пособия, ходить на биржу труда или столкнуться с бюрократическими структурами по какому-то другому поводу. Ну и что, что действие происходит в Британии. Там, не поверите, когда дело касается обычного гражданина, не миллионера, - примерно так же, как и тут. Допустим, не повезло тебе – потерял место, жилье, здоровье, – примешься ходить по инстанциям в надежде на помощь и участие; так кафкианский абсурд мигом заест. Особенно если ты «аналоговый», привык общаться с живыми людьми, а не с роботами, чертить от руки, а не щелкать мышкой и курсором в компьютере (главный герой картины Дэниел Блейк, например, всю жизнь работал плотником). И это еще персонажу из фильма Лоуча терпения не занимать, зритель-то уже давно будет возмущаться из-за социальной несправедливости, а бедняга Дэниел все ходит и надеется.
Эмоциональное сопереживание герою – ключевой момент в просмотре ленты. Это пронзительное чувство, когда ты знаешь, что прав, что персонаж прав, и что на самых обездоленных почему-то решили переложить вину в плохом управлении экономической ситуацией и грабительском распределении благ. Британцев, как видно, тоже подбадривают – денег нет? Но вы держитесь.

Типичные подтасовки из сферы массового кино, в худшей из которых классика-ветерана заносит аж на какой-то парад зайчат перед победоносным и столько же поразившим противника в самое безнравственное сердце, сколь и чудесно безнаказанным граффити (сюда же пожалуй - даже для тесного мирка сценария очень глупо прямо на своей же улице торгующий левыми кроссовками адепт быстрого обогащения, да и сама карандашная речь из кармана, зачитанная на нищенских поминках в антипраймтайм) немного компрометируют драму, тихо, филигранно, мастерски неумолимо нагнетаемую до катартических вершин. А на последней из них, если из принципа и того самого уважения и достоинства взяться чуток посопротивляться торопыгам-москвичам (от 0-го поколения), кому прямо таки включает моторчик внаглую врубаемый у прокатчика уже на первых титрах свет, сама мореходная тема из прогноза погоды для засидевшихся до глубокой ночи (жизнь после заката?) звучит поминальной музыкой по самой "доброй старой" стране, давненько, что не только проскакивает в ткани фильма, сравниваемой с кораблём.

Дэниел Блэйк - простой работяга, которыми заселена большая часть нашей планеты, и который сталкивается с ситуацией, которая просто вопиющая, так как в ней нет и капли справедливости. Борьба дело хорошее, но в этом фильме она смотрелась как то не естественно, и не вдохновляюще. я разочарована(

Искать какой-то параллельный смысл в отмеченной золотой пальмовой ветвью картине в принципе – занятие достаточно сомнительное и обреченное обернуться полным фиаско, и поэтому, хотя, возможно, и вопреки, можно попробовать направить себя в сторону созерцания воспоминаний прошлых жизней Верасетакула или обозначенных синим Кешиша, или же погрузиться в социальное полотно о буднях черно-белого прошлого Ханеке или едва ли более подкрашенного цветом настоящего Лоуча – острого, абсурдного, холодного, почти потерянного в вакууме одиночества и безысходности, очень прямолинейного, очевидного, но с эмоциональной и человеческого точек зрения полезного кино. Кино, будто перелистываемый миф о Сизифе, – это брызги в и так уже обветренное лицо ледяных капель старости и грусти даже не в смысле восприятия героев, а в отчаянном направлении побега от себя самого с реалистичным осознанием – пусть и совершенно не являющимся каким-то гласом Мессии – необходимости включения бюрократии в круги ада.