Фильм

Солнце

Сокуровское "Солнце" оказалось, как и ожидалось, профессиональным, рафинированным, замороженным куском г-на. Никогда не любил режиссеров, которые снимают кино только для себя. Единственное, что заставило меня досмотреть сей "шедевр" - считал, сколько людей выйдет из зала к концу картины. Сбился на третьем десятке. Если люди уходят с фильма, значит, с ним что-то не то. История про японского императора, за которого с детства все делали, следя за каждым его шагом, и который, потерпев сокрушительное поражение в войне, обретает зачатки самостоятельности, теряя свой маленький уютный мирок. Сокуров сохранил свою тяжеловесную апатичную манеру повествования, но зачем-то добавил туда дешевый популизм, - по лучшему американскому образцу зрителям объясняют, что тот лысый бородатый бюст - самого Дарвина. Актеры чисто по-человечески отвратительны - на экране кучка потных японских стариков и тупых американских солдат - одно клише на другом, как обычно и бывает, когда режиссер снимает кино о чужаках в чужой стране. Взгляд чужака всегда таким и остается - поверхностным и фальшивым. Достоинство только одно - как ни странно, спецэффекты, выполненные на высоком мировом уровне. Два замечательных момента (да, почти в каждом фильме Сокурова есть два замечательных момента) - видение императора, когда огромные летающие рыбы скидывают из своего чрева живые бомбы, и сцена фотосъемки, когда император входит в образ Чаплина. Все остальное - вакуум. Каждый может сделать блеклую картинку некрасивых людей в красивых интерьерах, но только Сокурову удается сделать из этого бесконечный геморрой.

После просмотра фильма мне показалось, что я как минимум сошла с ума... как максимум умерла! Такой скучищи я не видела уже несколько лет, даже никогда.
Первые сорок минут главный герой пытается выйти из комнаты, вторые сорок минут он разговаривает с американскими интервентами, оставшиеся двадцать минут происходит вообще непонятно что.
Из зала люди начали выходить после первых тридцати минут, тех, кто досидел до конца, можно считать героями - и все-таки все зевали и были, мягко сказать, прибалдевшие...
Если хотите кого-то достать - сводите на этот фильм!

Ужасный снобский фильм. Напоминает экранизацию записи в дневнике чужого человека: "Сегодня утром я побрился". Художественный онанизм - я не смог смотреть это, ушел с середины.

Авторский фильм. Историческая драма. Самый оптимистичный фильм из тетралогии.
Действие картины происходит в оккупированной Японии с конца августа 1945 по 1 января 1946 гг. — в период между двумя решениями царственной особы: объявлением о капитуляции в войне и отречением от своего божественного статуса.
Живой бог-император Хирохито (Иссэй Огата) по фильму не является диктатором. Это умный образованный человек, любящий свой народ и делающий всё для народа ("А, может быть, они хотят войны, возмездия и победы?"). Идя крестным путём, Хирохито поддаётся на уговоры американского генерала МакАртура, принимает капитуляцию в войне и отрекается от своего божественного происхождения. Он нарушает вековые традиции "во имя спокойствия, процветания и мира". Хирохито мимикрирует, приспосабливается как опытный западный политик, как ребёнок и как учёный гидробиолог. Впервые он учится открывать перед собой дверь, курить сигары, пить красное вино, участвовать в фотосессии. "Эти фотографии будут опубликованы в центральных журналах, - поясняет МакАртур. - И если американцы узнают в Вас человека, им будет легче проявить милосердие". Человек - вот что интересует других людей, в том числе и Сокурова. Бог Хирохито умирает, как умирает старая Япония. Человек Хирохито продолжает жить. И проживёт вместе с семьёй долгую и счастливую жизнь, умерев в далёком 1989 году.
Отличная игра актёров. Мощный эффект присутствия. Европейский уровень съёмки. И актуальная для России тема о любви власти к народу.

Вторая Мировая близится к апофеозу. Американцы громят японцев на всех фронтах, несмотря на героизм последних, и генерал МакАртур (Доусон) постепенно подбирается к императорскому дворцу. А в дворце тем временем тишь да гладь: император Хирохито (Огата) в окружении верноподданных степенно пишет стихи о сакуре, изучает гидробиологию, пересматривает семейные альбомы - и выслушивает министров, у которых от безнадёжности глаза лезут на лоб. Императорский уклад и душевное равновесие пошатнутся, когда у порога объявятся американцы. Выбирая между унизительной, но спасительной капитуляцией и битвой до тотального уничтожения, император неожиданно проявит себя в лучших традициях европейской демократии.

Если второй фильм сокуровской тетралогии - "Телец" - занимался скорее изучением повадок больного, то третий - "Солнце" - в самом деле про "предел власти", как режиссёр и обещал. Император Японии, будучи непреходящим символом страны, ставился над народом и законами, над справедливостью и несправедливостью. Его падение до компромисса с оккупантами - достаточный повод для всеобщего харакири. Тем не менее альтернативы не предвидится, а тот самый предел власти - то есть смерть - не внушает Хирохито симпатии. Приспосабливайся или умри - принцип, звучащий лейтмотивом; бюст эволюциониста-революционера Дарвина в кабинете недаром так радует императора. Он приспосабливается, мимикрирует, не теряя при этом достоинства. Особе такого ранга, по традиции, не пристало вдаваться в бытовую суету - поэтому собственноручное открытие им двери после первой встречи с МакАртуром само по себе демонстрирует терпимость императора к хамоватым чужакам. С таким приятно договориться.

Сокуров выиграл, отказавшись от наблюдения за живыми мертвецами (Гитлер в "Молохе", Ленин в "Тельце"). Хирохито, в отличие от вышеназванных, здоров и весьма разумен. Таким образом, пропала и нужда изображать всё в мистических, фантасмагорических тонах. "Солнце" при этом не отличается приветливостью и доступностью изложения; история вновь довольно туманная, однако на этот раз режиссёра не обвинить в античеловечности и напускной мрачности. Заслуга эта, в первую очередь, храбреца актёра Иссэя Огаты, чей император запомнится не меньше Ленина Мозгового (храбрец потому, что на изображение верховного правителя в Японии наложено табу; "Солнца" там ждали с большой опаской).

К модернизму Сокурова можно относиться как угодно, но эффект погружения к третьему разу отточен до ужаса.