Фильм

Сорок первый

Много ли на свете фильмов, за создание которых режиссер мог бы пойти под суд? С режиссером "Сорок первого" Григорием Чухраем могло произойти именно это. В 56-м году, несмотря на "оттепель", общество еще не готово было рассматривать годы революции как величайшую трагедию всей России, всех ее социальных слоев. В советской истории годы революции были временем триумфальной победы большевизма и о трудностях на пути к этой победе, казалось бы, и был этот фильм.
Фильм об одном из эпизодов революции, разыгравшемся сначала в пустыне Каракум, а потом на одном из островов в Аральском море. Но это только на первый взгляд.

Вдруг, совершенно неожиданно, благодаря потрясающему исполнению Извицкой и Стриженовым главных ролей и особым образом расставленным Чухраем акцентам, фильм превратился в нечто большее. Каким-то чудом образ поручика-белогвардейца стал не просто положительным, а вызывающим сочувствие, желание понять его. Повесть Бориса Лавренева, написанная в присущей ему бесстрастной манере, в руках Григория Чухрая превратилась в эмоциональнейшую любовную историю.

Во многом это, конечно, заслуга Олега Стриженова, кумира тех лет. Чухрай был о нем очень высокого мнения и говорил в одном из интервью: "Он играл «голубую кровь». Вообще играть «породу» чрезвычайно трудно, а по нынешним временам — порой и вовсе невозможно. В большинстве сцен нашего фильма поручик предстает без мундира, почти в лохмотьях, моментами он выглядит комично, иногда вызывает жалость и сострадание. И при всем при том врожденное благородство должно было присутствовать и чувствоваться в его облике и поведении ежеминутно. Задача невероятной сложности. Стриженов справился с ней очень легко. Думаю, еще и оттого, что в нем велико чувство самоуважения, а оно всегда связано с уважением к другим.{...} Конечно же, самое важное для артиста -талант. Есть актеры, которые очень хороши собой, но когда они появляются в кадре, вдруг обнаруживается, что красота куда-то улетучилась или сильно полиняла. И наоборот: в жизни вроде не производит особого впечатления, а начинает играть, и происходит чудо — чудо преображения. Так было с Олегом во всех его ролях."

Многим фильм обязан гениальному оператору Сергею Урусевскому, который ввел в язык кинематографа приемы, которыми до сих пор пользуются операторы всего мира. И, конечно же, сам Чухрай, упорно гнувший свою линию, не согласившийся на других актеров, не поступившийся ни на йоту своим видением, привел фильм к триумфу на Каннском фестивале в 1956-м году и множеству других наград.

Невозможно поверить, что этот невероятный по силе воздействия фильм, был у Григория Чухрая первым. Загадка этого шедевра не разгадана мною до сих пор. Почему? Почему зрители плачут на нем спустя столько лет? Что дало ему такую убийственную силу? Гениальное трио: Чухрай-Урусевский-Стриженов? Возможно. Но возможно и то, что этот фильм, к сожалению для нашей страны, не теряет своей актуальности до сих пор. До сих пор в бедной России нет согласия, она по-прежнему раздираема противоречиями и политическими распрями.