Спектакль

Одиссея 1936

После спектакля стал свидетелем разговора критиков из зала. Цитата: "я знал, что евреи обрезают, но не на столько же....". Это лучшее, что я услышал в этот вечер. Богомолову предстояло переплюнуть Гайдая, сама попытка - уже достойна уважения, но увы... Смотреть и слушать "кусок первой репетиции, когда актеры знакомятся с текстом", который уже десятки лет разобран на цитаты - это удел театральных богемных мазохистов. Впервые было жалко времени, проведенного в театре Миронова. Неужели этот спектакль кому-то понравился? Мир сошел с ума...

"Магия имени" Ксении Анатольевны, видимо, окончательно развязала Константину Юрьевичу руки и позволило просто НИКАК не работать над постановками, которые ему заказывают театры. Полагаю, что расклад был (образно) такой: зрители клюнут на фамилию БОГмолов и придут, а уж что они там увидят и поймут, не моего ума дела, ведь «народ – тупое быдло» (именно так высказывается эпатажный Богомолов в своем "Борисе Годунове"), и нечто похожее он пытался донести до зрителя и в интервью Собчак. Мол, я слишком великий и вдумчивый, чтоб меня вот так запросто раскусили, и обыкновенный зритель с первого раза понял мой хитроумный замысел.

О постановке "Одиссея 1936" сказать есть мало чего. На сцене антрепризы поставили ремейк фильма Леонида Гайдая "Иван Васильевич меняет профессию" по пьесе Михаила Булгакова "Иван Васильевич". Богомолов оперирует в этой своей работе всё теми же приемами, что и в "Преступлении и наказании" ("Приют комедианта") - монотонный регистр для всех актеров. Любимые шутки из известного кинофильма звучат глухо и не смешно. Стирается всё, что только можно, и в сухом остатке - скучная и бесцветная игра актеров. Если честно, от этих экспериментов Константина Юрьевича остается ощущение, что на сцене не профессиональные актеры, а недавние выпускники театральной академии. Единственное светлое пятно - Ульяна Андреевна, жена управдома Ивана Васильевича Бунши. Досталась эта роль волею судьбы Геннадию Алимпиеву. Надо сказать, что играет он не хуже Натальи Крачковской, хотя наверное не очень корректно будет вообще сравнивать этих двух артистов, но ...Алимпиев - Ульяна Андреевна, бесспорно, интересная ходовка, и что-то в этом определенно есть. Гораздо меньше впечатляет Шпак Рудольфа Фурманова, ругающийся матом. Но зритель улыбается, и Фурманов продолжает тарабанить: "Сука, сука, сука"

Спектакль (сценография Ларисы Ломакиной) обставлен ОЧЕНЬ скромно. Красный занавес, в глубине кожаное красное кресло а ля Линч и подсвеченные откатные ворота. Похожую декорацию Богомолов использовал в своем спектакле "Дракон".

Возможно, что в снимании с актеров "шелухи" по методу Богомолова что-то и есть, НО ПОКА простому обывателю и притязательному любителю ходить в подобный театр не особо нравится.

Иван Васильевич меняет профессию - мой любимый фильм. Я пересматриваю его 2 раза в месяц. Однако спектакль, который я смотрел (за 2500) это отвратительно. Выход вместо Крачковской мужика в костюме "Адидас" - это оскорбление памяти Крачковской. Что, женщин нет?
Особо удивляет "отсутствие костюмов". Там играют мужики с пузом. лет 50-60 и выше. Костюмы.... Никакие... Совсем. Как по улице идут в обычном костюме, засаленном.
Переиграть "шурика"....Один и тот же "недоактер" играет и Шурика, и Федора (приказчик царя). В одном и том же обычно костюме.... Ну отврат просто... А царицу и по совместительству жену Шурика играет беременная (по настоящему) девушка. Играют все посредственно. Не в сравнении с Гайдаем, а вообще посредственно...
И это ладно. "Спеклакть" заканчивается на сцене, где "Шпак" жалуется царю на предмет того, сколько у него похитили (как челобитную царю подаешь). И усе... Все "актеры" выходят на сцену кланяться...
А ничего, что в оригинале еще треть фильма, допрос в милиции, возвращение всех на место... 2 Ивана Васильевича перед одной Крачковской одновременно....
Это не спектакль. Он (даже в отрыве от фильма) не способен ничего сам по себе показать / проявить....
Ужас. не ходите.
За 2500 (около 40 долларов) можно сходить в Ленком или даже на Бродвей в Нью Йорке.

Пока ставился спектакль, по случайному совпадению читала в электричке последнюю книгу Стивена Хокинга. Когда пришла на премьеру, закладка оказалась в главе «Возможно ли путешествие во времени?». Ещё более удивительно использование одного и того же мотива на афише и обложке – черной дыры, где пространство искажается настолько, что возможно перемещение во времени. «Падая в черную дыру, вы ничего не заметите. Стороннему наблюдателю ни за что не увидеть, как ваше тело проходит сквозь горизонт событий». Хокинг помог найти скрытые смыслы спектакля и увидеть давно знакомую комедию в неожиданном ракурсе.
Поначалу было трудно избавиться от неизбежного сопоставления спектакля Константина Богомолова с фильмом Гайдая «Иван Васильевич меняет профессию». В мизансценах не хватало даже необходимых, на первый взгляд, деталей. Минимализм кажется преднамеренным, слишком нарочитым, чтобы не заподозрить в нем некий тайный умысел. Первое восприятие спектакля балансировало на грани тени эффектных кадров веселья – песен - плясок популярного фильма. Но… с персонажами на сцене с самого начала что-то не так, они как будто существуют в искаженном пространстве. Им достаточно сделать несколько шагов, чтобы оказаться в другом времени. Хронологической привязки в действии, происходящем на сцене нет, но она есть в названии спектакля - 1936 год несостоявшейся премьеры в Театре сатиры. В этом же году на сцене БДТ с успехом прошла премьера «Славы» драматурга Василия Гусева, возобновленная Богомоловым на той же сцене в прошлом году. Совершенно разные точки зрения на советскую эпоху, двадцатилетнюю одиссею людей, вынужденных приспосабливаться к новым жизненным условиям. Революция вызвала глобальную социальную трансформацию, искривление прежнего пространства-времени.
Когда смотришь «Одиссею», возникает ощущение, что за ширмой XVI века скрывается более близкое прошлое, прежняя жизнь героев пьесы. Бунша-Корецкий, встретив Марфу Васильевну, как будто возвращается в свое прошлое. В искаженном пространстве-времени домоуправ может оказаться князем, киноактриса членом царской семьи, изобретатель дьяком, домушник авантюристом, а жена домоуправа, чем демоны не шутят, патриархом. Только архаическая речь, а не откровенная кровожадность другого Ивана Васильевича, выдаёт его принадлежность к иной эпохе.
Замечательный дуэт Анатолий Петрова и Петра Семака (очень хороши Иваны Васильевичи и Якин!), игра характерами, ситуациями, нюансами, скрытыми смыслами постепенно увлекают, и понимаешь, что спектакль глубже и сложнее эксцентричной комедии Гайдая. И вдруг всё кончается в тот момент, когда дистанция между актерами и зрителями резко сокращается. Но когда из зрительного зала уходишь с предчувствием наслаждения, в театр хочется вернуться снова.