Спектакль

Король-Арлекин

- Он срисует тебя за считанные секунды.
- Плевать!
- Осторожно, внимательно, незаметно, почти безболезненно снимет скальпель твоих движений и взглядов.
- Пусть попробует!
- Ловко слизнет одежду с привычек и слабостей.
- На здоровье!
- Незаметно изменит маску на лице, соблазнительно улыбнется и станет тобой.
- Мне уже смешно!
- Но страшно не то, что этот человек может стать тобой, страшнее то, что тебе захочется посмотреть на себя его глазами.
- Уже!
- И ты наивно полагаешь, что тебе удастся переиграть самого…?!?
- …самого Бога, на меньшее я не согласна.

И в который раз этот Режиссер повышает планку запредельных возможностей и условностей для артистов и зрителей.
И в который раз ему удается выбить почву из-под ног устоявшихся традиций, изношенных впечатлений и запрограммированных стереотипов.
И в который раз ему под силу подобрать новые акценты для человеческого восприятия и изобрести новые толчки для жизни.
Питаться театром Романа Виктюка одно удовольствие и это удовольствие можно ждать всю жизнь, а, дождавшись, не отпускать, уцепившись обеими руками, закрыв глаза и забыв обо всем на свете.
Забыв обо всем на свете и даже о себе…

Король…
Проходящие по сцене босоногие тени женщин-сомнамбул, исполняющие изломанные танцевальные «па» немецкой танцовщицы Пины Бауш, начинают представление, которое даже театром не назовешь, скорее всего, это некое театральное таинство, сплетенное из перекрестных диалогов, разнообразия музыкальных либретто и языка тела.
Развивающиеся в пестрые выкрики венецианские ткани, разбросанные столы и стулья в виртуальном cabaret (или Kafe, называйте как вам угодно), полупрозрачные двери, напоминающие кривые зеркала, шумная цирковая атрибутика, переходящая в марсианское снаряжение, железные кольчуги и шлемы, символизирующие корону. Немецкая музыка четко выстругана из резких для слуха словосложений. Изумительные фрагменты итальянских опер подчеркивают настрой и характеры героев. Наполняющие тишину звуки-раздражители создают атмосферу нарастающего беспокойства и страха. И повсюду царство спасительных и долгожданных масок вместо лиц. МАСКИ. О них можно только мечтать.
Четверка знаменитых итальянских комедиантов: неуловимый Арлекин (Д.Бозин), умничка Пантелеоне (И.Неведров), соблазнительная Коломбина (Е.Соляных and А.Подсвирова) и верный Скапино (И.Ипатко) выглядят как настоящие пришельцы из космоса с акробатической экипировкой напоминающей орудия терминатора. В качестве своей новой забавы их привозит из Венеции в свой замок принц Боэмунд, будущий наследник престола.
И закручивается извечная и не утрачивающая актуальности тема закулисных разборок сильных мира сего. Тех, кого когда-то Морис Дрюон назвал «проклятыми королями» в своей знаменитой саге. Яды решают все, холодный расчет и умение предугадывать мысли противника на несколько ходов вперед, бить по живому, добивать лежачего, уметь находить человеческие слабости и ловко манипулировать ими, драться до последнего. На подмогу приходит запах крови, смешанный с черной золой страха. Одна из изощренных развратниц рода человеческого – Власть, в который раз плюет на здравый смысл и даже на то, что на чаше весов может оказаться чья-то отрубленная с мясом голова.
Сюжет Рудольфа Лотара перекликается с шекспировскими «королевскими» зарисовками во многом, но в «Короле Арлекине» наполняемость сюжета происходит за счет театра в театре, гениального шутовства на престоле и манящего лицедейства на сцене. Пересказывать сюжет нет смысла, оставим это для убогих рецензий с «камешком за пазухой, фигой за спиной и одной извилиной».

Арлекин...
Самый наглый и дерзкий шут – Арлекин (Д.Бозин), чье истинное лицо не знает никто, по стечению обстоятельств становится во главе государства и пытается быть королем. Попытка не пытка, тем более, что на кон поставлены честь и амбиции великого Актера. Поневоле подумаешь, как жаль, что мало таких потрясающих и талантливых субстанций рода человеческого именно на троне, по сути «там» сидят бездарности, а мы им верим и что еще хуже, иногда боимся и подчиняемся их прихотям.
Диалоги пьесы Лотара скрещиваются в причудливые узоры отношений главных героев. Яркие и острые на вкус фразы спариваются, рождая противоречивые эмоции и кричащие недомолвки. Изящные подтексты-ухмылки и эротические намеки подливают масло в огонь.
Магистр - Роман Виктюк легкими штрихами дает понять, что у этой истории могло бы быть множество развитий, если бы…Внедряется «если бы» и мы послушно следуем за сюжетом Рудольфа Лотара.
Арлекина мог бы убить будущий король, и история закончилась вполне банально. Коломбина, возлюбленная Арлекина, могла бы его не полюбить, ведь женщине так трудно поверить в любовь того, кто себя не знает, а гениально может сыграть кого угодно. В конце концов, Арлекин выбрал бы Власть, за которой послушно последовали бы и любовь и талант. Только не хмурьтесь и не читайте мне морали, ведь за золотым слитком власти и любви стоит принцесса Гиза. И, в конце концов, эти два чувства можно объединить, когда на престоле сильный мужчина и, к тому же, Гений. Вот тут я позволю себя остановиться, потому что после одной откровенной сцены, мне захотелось вспрыгнуть на эти цирковые штучки-ходули «jolly-jumpers», на которых так ловко передвигаются главные герои. А одна из знаковых сцен «Короля-Арлекина» - это, как ни странно, сцена между Гизой и Арлекином. Любви между ними нет, зато сколько чувственности и понимания на уровне животного подсознания, сколько страстного желания подчинить один сильный характер другому. Он подобно крестоносцу-победителю, она словно вылупившаяся куколка из кокона зла, или мумия из кровавого покрывала.
Великий режиссер ничего и никогда не делает просто так, вот в чем все дело. В каждой мелочи океан смыслов и наблюдений. По сути, театр, культивирующий женщину, отдает именно ей «закулисную власть». В спектакле много прекрасных и сильных женщин. Убитая горем и ослепшая от выплаканных слез королева Гертруда (Л.Погорелова) играет величие женщины, выбравший долг, а не чувства. Она истощена и власть ей не под силу. Double Коломбины (Е.Соляных and А.Подсвирова) играют две стороны женщины: равнодушной и влюбленной, инь и янь, «да» и «нет». Я вот думаю, кто из них в ближайшем будущем одержит победу? Конечно, у меня есть кое-какие предположения, но пока спрячу их, а заодно проверю свою интуицию.

ИЛИ...
И все бы хорошо складывалось, если бы не одно НО: Арлекин (Д. Бозин) - Гиза (Е.Карпушина). Вот тут идет огромная волна диковатой и буйной энергетики двух лидеров. Ведь они изначально симпатизировали друг другу. Арлекин восхищается красотой и смелостью Гизы, а та в свою очередь в мыслях изменяла будущего жениху именно с Арлекином. Ей его настоящее лицо было не важно. «Все не так уж важно…», на самом деле. А теперь на секундочку возможных желаний представьте, что Арлекин остался бы с Гизой. Вот кто бы мог править миром и страной. Два сильных характера с животными инстинктами идеально подходят друг другу. В крайнем случае, Арлекин отрубил бы голову Гизе, или она бы его отравила. Но это, в крайнем случае, а для начала: маленькое снисхождение, легкая уступка, лишняя ласка перед убийством.
В конечном результате, на престол становится безвольный слабак - Эццо, удобный для всех, и в первую очередь для Гизы, которая останется на троне серым кардиналом.
А на сцене будет царствовать Арлекин. В маске ли он или без маски, настоящего его лица мы никогда не увидим и не узнаем. Он вселенская загадка и тайна. Не стоит пытаться открывать ее. Дна у масок такого человека нет и никогда не будет. Даже если вам вдруг покажется, что вы увидели его лицо, не верьте, все мираж и обман. Только проявите чуточку осторожности по отношению к себе, потому что если Арлекину удастся заглянуть под вашу маску, или вам не хватит времени сменить старую маску на новую, вам придется туговато.

И в который раз я понимаю, что совсем не знаю театр Романа Виктюка и его великих Лицедеев
Все что они говорят мне знакомо, понятно, не ново, а вот СЕБЯ каждый раз открываешь заново.
На меньшее я не согласна…

«КОРОЛЬ-АРЛЕКИН»
Постановка Р.Виктюка
Сценография – В.Боер
Премьера – 2010 г.

«Играет каждый только роль…»
Р.Лотар

Причудливая фантазия Романа Виктюка погружает действие пьесы Рудольфа Лотара в пространство театрального Кафе «Мюллер» Пины Бауш.
Странная угловатая пластика выдающейся танцовщицы навеяла режиссеру дух и атмосферу этого спектакля. Лицедейство, сила воображения артиста, сопоставление жизни и сцены – вот та отправная точка, где пересекается творчество П.Бауш, Р.Лотара и Р.Виктюка.
В 1917 году Александр Таиров впервые в России поставил пьесу этого выдающегося австрийского мыслителя. Однако спектакль просуществовал недолго и был запрещен по цензурным соображениям.
В спектакле «Король-Арлекин» множество смысловых и пространственных пластов. Пространство Кафе «Мюллер», в которое помещено действие пьесы Р.Лотара, - вот первый и второй уровни. И третий уровень пространства – шекспировский прием «спектакля в спектакле», когда труппа Арлекина показывает свое искусство придворным.
Оговорюсь сразу: я не увидела в спектакле недостатков, о которых пишут многие критики этого произведения. Мне он показался точным и законченным, а в сценическом воплощении (т.е. в том, что получилось «на выходе») ясно читается идея постановщика, и, судя по всему, режиссерское «послание» зрителям, отраженное в спектакле, этой идее абсолютно соответствует. Конечно, Виктюк остается верен своей стилистике, но ведь, как сказал Пушкин, «художника следует судить по законам, им самим над собой поставленным».
Как всегда у Виктюка, пластика актеров безупречна, а это тем более важно в произведении, посвященном выдающемуся хореографу.
Лицедейство в жизни и на подмостках, масочность самой реальности – вот первая раскрываемая постановщиком тема в этом спектакле об актерах. История о лицедее, примеряющем маску и роль короля, - история вневременная. Коллизии этих превращений не имеют конкретной даты – все это могло происходить тысячу лет назад или вчера.
И ключ к пониманию этой режиссерской мысли дают костюмы персонажей. Это костюмы-символы. Женщины в белых длинных рубахах отсылают нас к хореографии Пины Бауш. Гиза, невеста короля Боэмунда, появляется в странном пальто с огромным лисьим воротником, который обозначает королевскую власть и стремление к этой власти во что бы то ни стало. Пожалуй, этот воротник – эквивалент горностаевой королевской мантии.
Увидев куцее пальтишко Эццо, любовника Гизы, мы сразу понимаем: этот человек не создан для власти. Да, его коронуют в финале спектакля, но это скорее результат случайного стечения обстоятельств и игр придворных «кукловодов». Не зря же на него надевают невидимую корону, а не рыцарский шлем, в течение всего действия служивший одним из символов реальной власти.
Мы все всего лишь играем роли – говорит нам режиссер. Надев маску, мы часто заигрываемся, начинаем принимать ее за настоящее лицо, и порой она прирастает.
И только лицедеи не забывают главного закона жизни: все это только игра. Истинно и абсолютно только лицо Бога.
Костюмы будто специально собраны из разных эпох, чтобы намекнуть нам на вневременность, вечность тем, затронутых в спектакле. И не важно, что символизирует власть и неразрывно связанные с ней кровь, смерть и пренебрежение к человеческой жизни, - рыцарские доспехи или современные бронежилеты и установки «град».
Арлекин примеряет на себя маску Короля, и очень скоро начинает ощущать ледяное дыхание власти. Он слишком живой, чтобы остаться здесь, для художника естественно испытывать отвращение к лицемерию и пустоте жизни сильных мира. И даже король здесь не может быть свободным - он лишь марионетка в придворной игре и должен жить по ее жестким правилам.
Противопоставление живого и неживого, жизни и убийства – вообще одна из любимых тем Виктюка. В этом спектакле режиссер решает ее с помощью рядов стульев, которые будто нарочно мешают людям передвигаться по сцене. Арлекин, будучи еще всего лишь лицедеем, по приказу своего хозяина-короля (позже убитого им) пытается собрать эти стулья и унести, едва не падая под тяжелой ношей. И вот он же, Арлекин, но уже надевший маску короля, снова собирает и наваливает на себя те же самые стулья… В жизни ничего не изменилось. Поменялась только маска...
Неожиданно сильно и остро звучит в спектакле антивоенная тема. Она решена с помощью металлических ходулей, на которые встает Арлекин в образе короля и которые в руках персонажей вдруг становятся оружием, похожим на современные автоматы. Из этих автоматов то ли в шутку, то ли всерьез они расстреливают все живое вокруг.
Антимилитаристский пафос спектакля особенно актуален сегодня. Когда, включая телевизор во время новостных выпусков, видишь, как по приказу власть имущих бомбят мирных жителей – стариков, женщин, детей, - начинаешь сомневаться в том, что сильные мира сего «сделаны» из плоти и крови, как и все нормальные люди. Ведь их представления о смерти, о ценности человеческой жизни не имеют ничего общего с понятиями о гуманности, сочувствии, сопереживании. Они убивают – и не находят это чудовищным…
Актерский ансамбль, как практически всегда у Виктюка, безупречен. О работах многих артистов (например, Д.Бозина) уже сказано много хороших и абсолютно заслуженных слов.
Но мне хотелось бы остановиться на прекрасном трогательном образе королевы Гертруды, который создает актриса Л.Погорелова. Каждое движение, каждое слово, сказанное высоким детским голосом, работают на раскрытие образа героини. Мы видим беспомощность королевы перед трагическими обстоятельствами. Однако в ситуации выбора между личными желаниями и благополучием искренне любимой ею страны королева выбирает последнее. Пожалуй, из всех персонажей спектакля только королева Гертруда абсолютно чужая в этом дворцовом лицемерном мире. Она по своей природе не может в него встроиться и становится его жертвой. Гертруда, как ребенок, не способна притворяться. Она понимает, что, находясь здесь, не сможет жить в согласии со своей совестью, и монастырская келья, где она оказывается в конце спектакля, выглядит закономерным финалом ее метаний.
Теме борьбы за власть в спектакле всегда сопутствует красный цвет. Это цвет крови и убийства – ее непременных попутчиков. Преступников заворачивают в красные полотнища, на трапеции, сделанной из этого же куска красной ткани, кружится Арлекин-король.
Однако живое лицедейство и мертвечина трона – несовместимы. И Арлекин выбирает свою единственную истинную маску. Выбирает живые чувства не предавших его друзей-актеров, любовь Коломбины. Мертвым дворцовым играм он предпочитает свое призвание:
«В одном лишь королевстве
Королем хочу я быть.
И это королевство –
Подмостки сцены».

Ирина Яцынина

Это не вполне совершенное зрелище, но абсолютно театральное.
Очень понравилось многое.
В предисловии к действию режиссер пояснил портреты Пины Бауш (будто старинные гобелены)
И столы со стульями на сцене. Ну конечно. Кафе Мюллер, стулья из которого разошлись по многим театрам мира. Вот и здесь они. Но не для того чтоб передать дух воспоминаний, скорей для того чтоб представить идею великой Пины – смешать границы между танцем и театром, чтоб и образность, и условность, и чувства, и все вместе, и чтоб неудобно было, точно как в жизни, от одиночества в толпе.
Неудобно.
Слушать, как падает металлический шлем на стол, смотреть как двигают столы и слышать, как падают стулья. Это – резко и раздражает слух.
Голос королевы-матери (Людмила Погорелова) . Ну разумеется, кому понравится такая декламация, монотонность, высота звука. Такой раздражающий звук и такая печаль.
Пластика королевы-матери. Что-то от танца буто, и это так трудно принять. Потому что неудобно смотреть, хотя это выразительно. Горе – это ведь не может быть удобно? И если не сочувствуешь королеве, то визуальными средствами – придется почувствовать скорбь, так или иначе.
Подобное зрелище заставляет сопереживать. Если уж ты пришел, и заставляешь себя смотреть.
То получается не только у актеров, но и у тебя. Прожить этот неприятный момент тоже.
Горе какое у королевы? Самое распространенное в этом мире – Нелюбовь.
Ее от этого так корчит, полагаю.
Танкред – самый приятный персонаж. Красивый голос, спортивная фигура, властная осанка и хорошие манеры. Так выглядит власть. Должна выглядеть, чтоб смочь управлять.
Помощник Танкреда – его племянница, принцесса Гиза. Длинные волосы, длинное пальто с мехом, по сцене подскакивает легким галопом на каблучках. Обычное женское дело – быть инструментом. Принцесса Гиза любит свою работу и делает ее хорошо.
Ну и четыре маски из комедии дель арте – Арлекин, Коломбина, Панталеоне, и Скапино
Они – эффектные и эффективные. Их костыли-протезы – это и оружие, и котурны, и средство ходьбы и развлечения.
Отдельно об Арлекине. Дмитрий Бозин
Воплощение «театра жестокости». Чувственный атлетизм, так, кажется, это называется.
Дело не в спортивности, или все же ней. Такая самодисциплина, почти балетная, поскольку не только стремление превзойти что-то в физическом смысле, речь еще и о красоте.
На грани невозможного - так кажется мне, зрителю. Тут не до сопереживания, нельзя повторить, так двигаться и выглядеть все подряд не могут, только избранные, только редкие экземпляры.
Касаемо сюжета, политика – то, социальное – сё, любовь, еда и другие кошмары.
Ерунда, по сравнению с искусством.

PS. И вот прочла я тут одну фразу Пины Бауш: «Еще немного вина, сигаретку, но только не домой»
Чем не кредо.

Арлекин - это персонаж площадного театра.
Эту маску предназначалось носить наивным обжорам и бабникам.
Арлекин родом из Бергамо и тоже слуга , как и его собрат Труффальдино.
Но это всё штампы.
Арлекин может быть гордым , заносчивым однолюбом , способным убить за посягательства на объект своих чувств , невзирая на сословие.
Что и делает Арлекино совершенно другим человеком.
Решившись убить в пылу страсти , за честь возлюбленной , Арлекин , до этого носивший много масок , становится Королём.
Он сомневается , скрывается , и становится Свободным Человеком , пройдя через осознанную ложь , откровения и власть.
Ему несложно упустить из рук королевские регалии , ибо он уже многих играл.
За всеми этими перипетиями смотреть можно бесконечно.
То , что вытворяют на сцене актёры , превосходит понятия драмы и комедии и становится площадным театром , непредсказуемым и ловким.
Я была счастлива увидеть признанного гения , Дмитрия Бозина , своими глазами и сделать вывод , что молва о нём не пустая.

Сравнение мира с театром кажется затертым до дыр. Но поэты, писатели, драматурги регулярно обращаются к этой теме. Вот и пьеса Рудольфа Лотара «Король Арлекин», написанная в 1900 году не стала исключением. Смесь фантазий на историческую тему составлена весьма искусно. Имена Танкред и Боэмунд, упомянутые вместе, как дядя и племянник, да еще и приплетенные генуэзцы, сразу дают опору веры в историческую реальность. Ведь в истории Италии действительно были такие персонажи, представители семейства норманнов Отвилей. О параллельности сочиненной реальности говорят зазеркаленные родственные отношения, но кто из зрителей при просмотре вспомнит, что Танкред являлся племянником Боэмунда.
Итак, перед нами разворачивается действие в духе Шекспира: смерть короля, прибытие сына-наследника, вражеская армия на подступах к городу, интриги вокруг престола, роковая любовь. И совсем уже невероятная история в духе Марка Твена, как наследника заменил безродный, но талантливый комедиант. Больше о сюжете не буду рассказывать, вдруг вы решите сходить.
Если соберетесь, готовьтесь к необычной подаче этого блюда. Роман Виктюк решил поместить действие в «небесное кафе» в память о немецкой танцовщице Пине Бауш. Уже после представления внимательно прочитала программку, оказывается наполненность действия танцем вызвана отсылом к одной из лучших постановок Бауш — балету «Кафе Мюллер». Мне в момент просмотра пьесы многие этюды показались красивыми, но неуместными, а некоторые неуместными без красивостей. Вот выходит незрячая королева-мать и начинает прыгать как зайчик. Право слово, только рождественской елки и ушек на голове не хватало. Таких неэстетичных пассажей было немного и они сильно диссонировали с произносимыми глубокомысленными репликами.
Серьезно относится к действию было невозможно, потому что происходящее на сцене крайне напоминало цирк. Не глуповатую клоунаду, а красивое шоу с жонглированием, эквилибром, акробатикой на воздушных полотнах. Вот только цирковые обычно молчат (играет оркестр), а тут были диалоги с нарочито длинными паузами и тяжелым придыханием. Тут уж вспомнился А.Н.Толстой с его «Золотым ключиком» (читаем нараспев с придыханием):
Мальвина бежала в чужие края,
Мальвина пропала, невеста моя...
Рыдаю, не знаю - куда мне деваться...
Не лучше ли с кукольной жизнью расстаться?
Вот на подобные ассоциации режиссер вероятно не рассчитывал, а они возникают... Вижу развешенных за ниточки куколок-актеров после представления.
Полностью человеком из всего действия был только Танкред в исполнении Александра Дзюбы, все остальные с излишней манерностью произнесения фраз ощущались марионетками. Некоторую живость и человечность проявила внезапно осознавшая влюбленность Коломбина (Анна Подсвирова), да ищущий пути к побегу и спасению Панталеоне (Игорь Неведров). Потрясающе пластичного и музыкального Арлекина (Дмитрия Бозина) сделал на мгновение настоящим, а не кукольным, лишь случайный звонок зрительского мобильного телефона.
Вывод: зрелищно, очень спортивно, музыкально, театрально и невозможно манерно. Ближе к концу действия посетила мысль: «А как же они «Вишневый сад» играют?», по окончании подошла к афише — нет классических русских писателей в репертуаре. Ай, ошибаюсь, нашла на сайте Булгакова «Мастер и Маргарита», вот на это попытаюсь попасть.
И, оглядываясь на театр, совсем эзотерическое подумалось: может это конструктивистское здание Мельникова такие резонансы дает...