| Драматический |
| 18+ |
| Юрий Кордонский |
| 31 января 2006 |
| 1 час 45 минут, без антракта |
Участники
Как вам спектакль?
Рецензия Афиши
После смерти мужа мать превратила свой дом в застенки, где чахнут, медленно сходя с ума, пять ее дочерей: «Дом Бернарды Альбы» — последняя, невыносимо прямолинейная, пьеса Федерико Гарсии Лорки. Младшая дочь решается на бунт и бежит в ночь к возлюбленному — в ответ мать хватает винтовку и стреляет в совратителя, а дочь вешается. После войны эту пьесу ставили про бытовой терроризм: дом Бернарды Альбы выглядел концлагерем. Позже интересовались испанской психологической экзотикой, беззакониями и грехами людей, живущих по велению крови, — и младшая Адела выглядела Кармен. Достаточно было поместить в центр декорации белый андалузский домик, залить сцену солнцем из софитов, запустить сюжет в ритмах фламенко…
В Малом драматическом театре экзотика и проч. — табу. Сам Лев Додин сочиняет такие театральные тексты — хоть из Достоевского, хоть из Чехова, — чтобы одним боком укладывались в газетный репортаж, другим в традицию русской литературы с ее страстями. Своим ученикам он отдал малую сцену, где один за другим выходят спектакли той же тематики. Лорку выбрал Юрий Кордонский — тот ученик, который уже поставил здесь очень качественное «Исчезновение»: по жанру — хроника самоубийства, по сути — душераздирающая «стори», где взрослая жизнь ребенка войны превращается в пытку воспоминаниями. Теперь вот Кордонский выбрал «Дом Бернарды Альбы». «Толстым белым стенам» Лорки художник Елена Дмитракова предпочла аскетичный темно-серый интерьер с простыми скамьями вдоль стен. В редкие минуты, когда ставни открываются, сквозь них льется жидкий свет холодного лета средней полосы. Песен не слышно. Никакой Испании — такая история могла бы случиться в любом из домов, за закрытыми дверями. Вот мать и пять дочерей вернулись из церкви, похоронив отца. Расселись на скамьях, и Бернарда (Наталья Фоменко) объявляет о своем решении с бесстрастием мирового судьи: никому не совать носа на улицу, разве что во внутренний дворик, и не снимать траура восемь лет. Сцена вторая: распустив дочерей, Бернарда бросается к портрету мужа и только что не топчет его ногами — так танцуют над прахом тиранов. Сцена пятая или шестая: заметив косметику на лице старшей дочери, Бернарда умывает беднягу из ведра с грязной водой и вытирает половой тряпкой. Что удивительно и потому сразу бросается в глаза — за этим жестом нет желания унизить. Это уже бесстрастность не судьи, а настоятельницы, что наказывает неразумную послушницу во имя ее же спасения.
Психологический театр, без аттракционов и реприз, — всегда шарада. Зрителю — разгадывать мотивы поступков, складывать, как пазл, интонации, взгляды, подтексты. Это еще называется «читать театральный текст». Сегодня все меньше режиссеров этому учат, большинство предпочитает не сочинять спектакли, а излагать броские концепции — в программках и с помощью карикатурных решений. Не сказать, чтобы метафоры Кордонского были слишком мудреными: слишком понятно, для чего пять девочек, оставшись одни, скидывают с себя черные одежды и голышом бросаются к окнам, распахивают ставни и машут вслед уходящим в поле мужчинам (чтобы острее ощущалась их беззащитность, обнаженность перед миром, от которого Бернарда наглухо затворилась). Ясно, почему эти пять затворниц, как пчелы, роятся вокруг служанки Понсии, у которой большой опыт сладких грехов. И невозможно смешная бабка-маразматичка (Мария Никифорова) выходит из комнаты-клетки, где ее держат под замком, только для того чтобы Бернарда, почувствовав себя чужой своим же детям и от этого отчаянно бессильной, смогла простонать: «Почему, мама, вы меня ни разу не пожалели, не приласкали, когда я была ребенком?» Но есть моменты, когда забыв про «текст», впитываешь тончайшую работу актеров. Когда Бернарда бродит по ночному дому лохматой тенью — потому что никому не может доверить безопасность своих монашек поневоле. Когда Понсия (Наталья Акимова), только и мечтающая, как бы насолить хозяйке, вдруг кажется почти что шекспировским Яго, соблазняющим доверчивого противника. Но особенно — когда очередной ночью Бернарда вдруг принимается со щемящей материнской нежностью рассказывать о своем страшном опыте, о женской доле в мире мужского произвола. При таком раскладе младшая Адела, отправившаяся в ночь к Пепе-римлянину, выглядит вовсе не героиней, как хотел Лорка, а полнейшим несмышленышем; ее самоубийство, после того как мать выстрелит в Пепе, — не более чем тинейджерский вызов… Когда же Бернарда бросается в комнату самоубийцы и оттуда раздается ее дробный сухой смех, представляется: именно так мог смеяться над телом Дездемоны обезумевший Отелло или над телом Корделии король Лир.
Отзывы
До этого спектакля я никогда не понимал степень необходимости для женщины любви. Я всегда равнял женщину с мужчиной и не понимал, почему некоторые из них так страстно хотят замуж (как минимум) и не менее страстно не могут без любви (максимум). А вот на этом спектакле МДТ я впервые осознал, насколько для женщины важнее любить и быть любимой. Важнее, чем для мужчины.
И тогда я понимаю, что Адела (Уршула Малка) не достойна обидного слова, которое ей бросает мать. Её героиня не смирилась, не смогла жить в одиночестве и стала единственной счастливой во всем доме Бернарды Альбы. Счастливой пусть на мгновение (тема мимолётного счастья и как таковой невозможности счастья – отдельный вывод от пьесы Лорки), но счастливой такой бесподобной красотой, что у Адела у окна – это отдельная картина, которую хочется запомнить и увидеть еще раз.
Акимова, Фоменко, Неволина, Малка и все они – как всегда на высоте. Как всегда в МДТ – без повторений, без амплуа. На камерной сцене стираются все границы между залом и сценой, чувствуется, как пол трясется от стука их каблуков. Наталья Фоменко доказывает, что в МДТ короля Лира может сыграть не только Пётр Семак.
Тяжелый спектакль. Традиционный для МДТ. Сюжетно – без всякого просвета. Идейно –с тихим и мудрым смыслом. Традиционная тема семьи, дома, свободы. Сложно показать идеальную семью. Еще сложнее показать семью несчастную – так показать, чтобы зритель задумался о своем доме, что-то в нем изменил, что-то в себе пересмотрел, понял, как нельзя, понял, как можно – любить и всегда иметь под рукой красивое зеленое платье.
Ханеке снял «Пианистку» и героиню Юппер понять сложно, но необходимо. В МДТ на похожую тему и похожими мрачными красками высказались в этом спектакле. Героиню Малки понять сложно, но необходимо.
P.S. У Натальи Акимовой несправедливо мало ролей. Её Понсия могла бы одна вытянуть весь спектакль. Спасибо актрисе – за паузы, руки, лицо, голос, красоту.
В спектакле играют только женщины. Браво режиссеру, игра актеров в МДТ,как всегда,на высоте! Декорации полностью погружают в старый дом,где, кажется, обезумели все. И лишь одна героиня чувствует,что быть беде, но ее не слышат! Конец истории трагичный. Спектакль тяжелый, сильный и захватывающий. Безусловно стоит сходить,если вас не пугают мрачные спектакли!
Пьеса Лорки многогранна, на нее можно смотреть с разных сторон. Кто-то считает главной тему любви, потребности женщины в реализации себя через брак, через отношения с любимым мужчиной. Кто-то – историю о тотальной несвободе, о жизни-тюрьме, о том, что зачастую обстоятельства лишают человека возможности выбора и вынуждают его жить чужой жизнью, написанной по чужому сценарию. Я ищу в «Бернарде…» объяснение причины, которая дает основание одному человеку подчинять себе волю других, заставлять людей выполнять приказы, отказываться от собственного мнения. И ищу ту Бернарду, которую я испугаюсь, иду в театр за дрожью в коленках, за холодком в сердце, я хочу увидеть умелого манипулятора, которому я буду готова поверить и подчиниться.
Ищу – и не нахожу. Бернарда версии МДТ также не дала мне ответ на вопрос: как? Как возможно, чтобы один человек подчинил себе окружающих? Как работает эта химия власти, подавления, командования? Откуда она берется?
В Малом драматическом пространство дома решено как пространство тюрьмы. Дочери Бернарды спят на койках, их комната запирается на мощную железную дверь, их бабушка – мать Бернарды обитает натурально в клетке, также запираемой на ключ. Все, что происходит в этом странноватом доме, выглядит гадко в своем слишком ярком натурализме. Есть два полюса – Бернарда, которая в исполнении Натальи Фоменко выглядит как учительница в школе – вроде бы и строгая, но нелепая и не страшная. Ну, орет, ну, ругается, но как только за ней закрывается дверь – школьники тут же продолжают вытворять то, за что их только что ругали. Есть служанка Понсия – женщина, познавшая жизнь во всей красе, и с охотой обсуждающая с дочерьми Бернарды интимные подробности и сальные сплетни. Обе – крайности. Истина, естественно, где-то посередине – нельзя запираться от мужчин, нельзя отрицать их необходимость, но также неверно возводить их в культ, в главную женскую жизненную реализацию, причем реализацию не столько в семейном, сколько в натуральном, физиологическом смысле. Но неужели и в этом театре нам хотели сказать только это?
И в МДТ – дом Бернарды – сумасшедший дом, в котором живут обреченные люди. Симпатию вызывает только старшая дочь Бернарды в очень тонком исполнении Анжелики Неволиной. Ее пронзительный монолог о своем уголке, жизнь в котором безопасна и понятна, наполнен таким глубоким смирением, таким осознанием своего места в жизни, покорностью судьбе и обстоятельством, жертвенностью, что ее героиней – самой забитой, самой нелепой и некрасивой начинаешь восхищаться. Остальные – просто кричащие самки, увы, доведенные до крайней степени возбуждения матерью, сальными сплетнями, душной тюремной атмосферой собственного дома. Ответа на вопрос – как так получилось? Как эта Бернарда смогла выстроить такой уклад в собственном доме, я снова не получила. Желание выйти поскорее на воздух, вернуться к нормальной жизни, бежать прочь из этой затхлой атмосферы – возникло. А еще возникла мысль – как же хорошо, что в современном мире женщины имеют возможность получить образование и профессию, которой так очевидно не хватало героиням спектакля. Как писал Чехов – праздная жизнь не может быть чистою. Совершенно согласна.
Рекомендации для вас
Популярно сейчас
Афиша DailyВсе
