Спектакль

Снежная королева

От назидательной сказки Андерсена автор инсценировки Эдуард Гайдай оставил только действующих лиц и главную сюжетную линию. И хоть на этот раз постановщиком значится не сам Гайдай, а два приглашенных аниматора: Дмитрий Высоцкий и Дмитрий Хонин, — новую жизнь для кого любимой, а для кого и ненавистной сказки придумал именно Гайдай. Произносить его текст, равно как и водить кукольных героев, которых он реанимировал, одно удовольствие. Сочинять для них интерьеры, вероятно, тоже — художник Андрей Севбо заслуживает отдельных добрых слов. Он обмотал с десяток объемных каркасов целлофановой пленкой, а выглядят они как хрустальные и красивейшим образом сверкают в лучах прожекторов. Еще он придумал Снежной королеве лицо бурятской шаманки, его принцесса во дворце, куда приходит Герда, — фантазия на тему Ксении Собчак, а ее придворные — девочки из клуба с волосами всех цветов радуги. Герда же, несмотря на большие печальные глаза, выглядит самой некрасивой из героинь, что очень верно: внешность в таких делах мало что решает. Еще есть удивительная бабушка, к ней Герда попадает к первой, и у Андерсена такого персонажа нет вообще — в программке он называется «бабушка-девочка» и выглядит как скелет с яркими бантиками и в рюшах. Бабуля перемещается на трехколесном велосипедике; глядя в зеркальце, разговаривает двумя голосами, скрипуче-старческим и звонко-пионерским, и Герду соблазняет игрушками, развешанными на карусели, которая сверкает огоньками, как рождественская елка, — и Герда демонстрирует не только стойкость, но и остроумие, бросая шизофреничке на прощание: «Бабушки, не ссорьтесь». У Андерсена принц с принцессой были молодоженами и жили душа в душу — в спектакле собчакообразная принцесса только что плеткой не лупит свое новое развлечение — бывшего диджея-трубадура, оставившего ради ежедневного куска торта своих друзей, бродячих музыкантов; принц же говорит голосом Кая и уверяет Герду, что из страны Снежной королевы никто не возвращался и что, более того, он, принц, готов уйти от принцессы к Герде, догнать вместе с ней друзей-музыкантов и странствовать по свету. И отказаться от этого посложней, чем от игрушек: принц — эффектный и модный паренек, о каком должны бы мечтать некрасивые картавые дурехи вроде Герды. Но она колеблется ровно столько, сколько нужно, чтобы зрители почувствовали, как девочке нелегко. Как всякий порядочный спектакль, этот ставит четкий вопрос: от чего можно отказаться ради любви? И отвечает на него уверенно и сурово, как и следует отвечать детям, чтобы ответ был услышан: от всего.