Фильм

Дело гражданина вне всяких подозрений

Мужчина (Гьян Мария Волонте) стучится в дверь женщины, та ему открывает и спрашивает «Как ты хочешь меня сегодня убить?», потом они занимаются любовью, он действительно грубо убивает ее, а затем отправляется на работу. Он работает главой отдела убийств в местной полиции. Так начинается жесткий циничный фильм Элио Петри, который на несколько десятилетий предвосхитил жестокость и циничность «Грязи» Уэлша. Полицейскому, конечно, приходит отчет об убийстве, и он начинает расследование. Дело в том, что он там наследил без стеснения, но будучи у руля сам, он направляет группу детективов куда ему заблагорассудится, ни капельки не боясь за результат. Он заходит настолько далеко в своей наглости, что некоторые подчиненные начинают о чем-то понимать, но силой репрессий и шантажа, начальник держит все под своим контролем. Причем цель его такого поведения отнюдь не скрыть собственный поступок, а наоборот – доказать, что ему можно вообще все. Он даже пишет признание и приходит к своим вышестоящим начальникам, рассказав им о том, что именно он убил девушку, но те решают дело быстро замять и отпускают того без обвинений. Верхушка политической власти – в полной удовлетворенности, простые люди – запуганы до молчания. Иными словами, все как обычно.

Великий фильм, шедевр, который не потеряет своей актуальности и выразительной мощи еще долгие десятилетия, а-то и века. Без каких-то экивоков и намеков Элио Петри мощно обвиняет тех, кто держит власть в своих руках, в откровенном беззаконии и наглом вероломстве, с которым они вершат свои преступления, вместо того, чтобы с ними бороться. Петри никогда особо не шел на компромиссы, а тут и вовсе раскричался настолько, что отхватил целый ворох самых престижных кинопремий – мировой кинематограф просто не мог закрыть глаза на то, как представитель итальянского общества публично обличает представителей властей страны в том, что они всячески покрывают собственные преступления и вершат самые страшные убийства, прикрываясь то законом, то силой, то коррупцией. Естественно, подобного рода вопросы всегда звучат громко в странах с расшатанной политической системой. Но удивительно то, что, к примеру, в России выход подобного фильма, а уж тем более попадание его на фестивали и Оскар, просто невозможен в принципе, тогда как в Италии не только проскочило, но и Петри за это ничего не было, он как до этого громогласно обличал власти, так и продолжил после.

Впрочем, фильм силен не только своим политическим и социальным фоном, что он создает. Хотя и там желающие могут найти для себя целый ворох моментов, готовых стать пищей для размышления. То, как герой Волонте иллюстрирует равенство фашизма и власти, как разражается пространной речью, сравнивая либерализм и сексуальное извращение, все это в умах левонастроенного зрителя обязательно зажжет искру понимания и восхищения. Но обратимся к исключительно кинематографическим ценностям. Жанрово фильм так же легко определить, как, к примеру, книги Франца Кафки. С одной стороны, вроде бы, это или детектив, или фильм-процесс, с другой имеет место быть комедийное начало, хотя и очень черное по сути, а на выходе получается, что это острейший социальный фильм, в котором нашлось место как для обличения либеральному обществу, так и плевку в лицо правительству.

Повествование фильма построено на непростой нарративной системе, раскрывая суть убийства в самом начале, но припрятывая смысл оного на потом, когда зритель созреет, что называется. Сценарий обильно использует флешбеки, которые параллельно с основной линией истории раскрывает дополнительные стороны, как природы самого главного героя, так и его отношений с людьми. Конечно, детективная часть тут вытравлена, чтобы не отвлекать внимание от главных акцентов, которые в сценарии сделаны исключительно на пропитанной разложением системы вертикали власти, питающейся, будто больной и безумный монстр, кровью и плотью собственных людей. И ему сделать ничего нельзя, он даже сам себя укусить не может. К собственному яду существо имеет иммунитет. Есть тут и что-то от классической драматургии Достоевского, о преступлении и наказании, только в несколько перевернутом с ног на голову виде, в котором преступник одновременно является орудием наказания.

Невозможно без восхищения говорить о игре Волонте в этом фильме. Его постоянно потеющий, вызывающий ужас и отвращения герой – это просто находка. Глаза Волонте так и пышут ненавистью, болью и злобой. Он до глубины души порочен и там, на самом дне своей души, он чувствует в этой порочности терзание, которое толкает его на признание, но совсем не потому, что он раскаялся. Он кричит, плюется, шипит, пышет злобой и отвращением. Оказаться с ним наедине, это самое страшное, что может представить себе зритель. Он не похож на человека, не зря у него нет даже имени, что с одной стороны лишает его индивидуальности, позволяя транспонировать проблему на более широкие слои, а с другой, отказывает ему и в человечности. Он безумен, но и система безумна в ту же сторону, поэтому официально безумными оказываются нормальные люди, которые по этой шкале восприятия, движутся в неправильном направлении. Шикарная игра Волонте, который и сам был левых политических взглядов, что помогло ему оживить своего персонажа со столь яркой энергетикой.

Саундтрек фильма, написанный Энио Морриконе, стал за прошедшие годы классикой. Основную тему использовали и переиспользовали во многих передачах и даже фильмах. Советские киношники, скажем, совсем не стеснялись ее цитировать. Эта мелодия, сыгранная на фортепиано и обрамленная обертонами губной гармоники, является одновременно и забавной, и безумной. То есть подобного рода тему можно услышать в беспечной комедии, но когда она пропитывает своей наивностью сцены, подобные тем, что показаны в этой картине, становится как минимум неуютно и жутковато. Темп фильма восхитительно плотный и насыщен действиям, сцены в бесконечном серпантине сменяют друг друга, сменяют направление, кружат голову зрителю. Весьма жесткие моменты, обилие насилия, порой скорее косвенного, чем открытого, придают постановке весьма острый вкус. А изящное па, что режиссер делает в конце фильма, подбрасывая работу до феноменального абсурда Кафки, захватывает дух.

Покуда фильм полноценно не задумывался ни в полицейском жанре, ни в приземлённо психологическом, то от него ожидалось более авторско-утопическое впечатление, если угодно, как раз "кафкаобразное". К сожалению это было иллюзией. При всём том, зрелище вышло местами слишком неповоротливым, местами затянутом, а местами наоборот мейнстримовым. Такой коктейль, да ещё сдобренный намёками на главного героя с позиций "юнгов/фрейдов", совершенно не оставил цельного впечатления. И невольно приходит мысль, что эпитет - "классика", для данного фильма чересчур смел. Это всего лишь авторский отголосок настроений итальянского государства и общества конца 60-х. Времени свободы и патриотизма, размышлений и боязни, в конце концов - времени выбора.

«Какое бы впечатление он на нас не производил, он — слуга Закона. Он принадлежит Закону и не ответствен перед человеческим правосудием». Франц Кафка
Под веселую музыку Морриконе, полицейский, идущий на повышение, перерезает горло надоевшей ему девице. Оставляет за собой кучу улик и ожидает возмездия, хотя и говорит себе, что он останется безнаказан. Параллельно действию, происходящему в настоящем, режиссер погружает зрителя в воспоминания героя, из которых становятся понятными причины убийства: жертва унижала полицейского, относилась к нему как к несносному мальчишке и внушала мысли об убийстве. Полицейский играл с ней в игры «изображая жертву» и фотографировал в роли убитых женщин. После того, как она нашла ему замену: молодого соседа-революционера, полицейский превратил игру в реальность. Чем ближе развязка фильма- тем более он становится сюрреалистичным, режиссер прямо не говорит о том, что будет с героем, но зрителю все становится понятно «без слов». Вообще авторы фильма на многое обращают внимание: это и сатира на власть, на ее могучесть и безнаказанность, на человеческие комплексы, которые приводят к страшным последствиям. На то, как обычные люди боятся власти и стараются не вмешиваться в их дела. Этот фильм-классика, и классика потому, что все, что в нем показано, актуально и сейчас.