Фильм

Шоссе в никуда

В центре художественного исследования фильма "Шоссе в никуда", как всегда, впрочем, у Линча, - грехопадение. И акт грехопадения подан в точном соответствии с Библией (я убежден, что несмотря на все квазииндуистские и буддистские мотивы в творчестве Линча, тот был и остается глубоко консервативным христианином, кем и должен быть убивающийся по пончикам, вишневым пирогам и бургерам махровый республиканец родом из нутряной северо-западной Америки) с позиции женщины. Интересно, кстати, не имел ли Линч в виду Лауру Петрарки нарекая так мисс Палмер, и избирая в качестве музы мисс Дерн.
Моралистский скелет всех знаковых творений режиссера одинаков: человек - по природе лицедей, его естественное предназначение - играть роль, написанную Богом. Неисполнение собственного предназначения есть грех. Греховные действия ведут к разрушительным последствиям, ужасу, крови, страданиям, мраку и небытию. Реальность дана на фоне и вперемешку с конвульсивными самооправданиями и мечтаниями о я-идеальном.
К примеру, героиня «Малхолланд Драйв» - провинциальная девица, соблазненная фальшивым блеском масскультуры, все ее попытки примазаться к залитому светом софитов мирику денег, власти и успеха - ведут к трагически неразделенной любви, утыканию носом в блядскую изнанку этого успеха, истерике, депрессии, распаду личности, убийству и самоубийству.
«Внутренняя империя», кажется, является практически дословным римейком «Малхолланд Драйв». Основные смыслообразующие послания фильма артикулированы прямым, извините, текстом, довольно внятно.
С героиней «Шоссе в никуда» - сложнее, ведь режиссер подает нравоучительное и художественно-показательное зрелище как бы с точки зрения со-падшего мужчины-зрителя-актора. Факт измены супруги (Патрисия Аркетт) в первой части фильма, ставший причиной жуткого ее убиенья протагонистом (Фредом-Биллом Пуллманом), совсем не очевиден, она, напротив, выступает в роли бессловесной овечки, совершенно безжизненным и ходульным персонажем, который навевает совершенно определенные ассоциации с брюнеткой из «Малхолланд Драйв».
Если следовать герменевтическим лекалам, вроде бы разгаданным на материале «Малхолланд Драйв», жена-брюнетка из первой части фильма, такая кроткая, понимающая, управляемая - это идеальный образ подруги жизни для Фреда, к реальности не имеющий отношения. Ведь Фред-то уже искушен - он почему-то не доверяет жене, подозревает ее в измене, нелюбви. Наивно было бы объяснять все болезненной паранойей и бредом - дескать, пришел mystery man, как олицетворение черных, разрушительных начал психики, и поехала крыша.
Во второй части фильма, той, где Линч с привычным удовольствием рвет шаблон и хлопает тупых по лбу, устраивая трюки с переселением главного героя в другое тело и другую жизнь аккурат перед казнью, подруга, бывшая в первой части трогательной, забитой женой, предстает в образе чувственной подстилки криминального авторитета, звезды подпольной порно-индустрии. Горящий в обратном порядке дом как бы намекает нам на то, что время в фильме идет в обратном порядке. Фред - никакой не гламурный джазовый музыкант из первой части, он на самом деле - всего лишь автослесарь из части второй (опять тщеславие и стремление казаться не тем, кем ты являешься!), подруга его - вовсе не та ходящая по струнке, добренькая, внимательная и любящая супруга, а роковая стерва, в пароксизме сексуального возбуждения цинично роняющая: «Я никогда не буду твоей».
Тут тебе и трагедия нелюбви и вековечный мужской комплекс об изначальной и не вытравимой ни наукой, ни культурой склонности к имморалистскому блядству всякой возлюбленной. А ведь была у тебя профессия, неприхотливая girl next door, не удовлетворился ведь, захотел другой жизни. Получай - кровавые разборки, умопомешательство и прочую достоевщину.

Позволю себе не согласиться с предыдушим комментарием. В "Шоссе в никуда" сюжет много проще, чем, скажем в его работах "Малхолланд Драйв" или "Внутренняя империя". Безусловно, трактовок у фильма Линча всегда много, каждый находит что-то своё, а уловить все детали практически невозможно. Я попробую изложить, как мне представляется "Шоссе в никуда".
Итак, главный герой - саксофонист, заподозрил свою жену в измене и убил её (сознание в злополучную ночь дорисовало историю с видеокассетами, на одной из которых он якобы видит себя убийцей - на самом деле это реальность). Далее его увозят в тюрьму и приговаривают к смертной казни. У мужчины проблемы с психикой, в камере воспалённое воображение создаёт новую историю, где история с убийством обрастает недостающими подробностями - жена на самом деле порноактриса (блондинка - проекция Рене в реальности, на что неоднократно указывает режиссёр), за деньги продавшая тело (за что и получила в реальности), а он - доблестный рыцарь, избавивший даму от грозящей им обоим угрозы. Реальность врывается в жизнь женоубийцы кровоизлиянием в мозг. Занавес.

Дэвид Линч – гениальный режиссер. Такое мнение бытует на многочисленных кинофорумах и в умах массового зрителя. Любые попытки высказать другую точку зрения наталкиваются на нетолерантность поклонников Гения и обвинение непонимающих в убогости. Что, впрочем, не отменяет возможности дискуссии.
Пересказывать сюжеты Линча – дело неблагодарное. Хотя сами по себе они довольно интересны и своеобразны в большинстве своём. Всё это в полной мере применимо к «Шоссе в никуда». Интересная закрутка сюжета, местами даже удивляющая и шокирующая, заставляющая по ходу менять восприятие и ломать голову, разбираясь в хитросплетениях. Добавьте сюда шикарный саундтрек, интересные съёмки и потрясающую игру Билла Пуллмана.
Но, к сожалению, Линч слишком большое внимание уделяет совершенно не нужным и не значимым деталям, тем самым отвлекая зрителя от собственно сюжета. Или сами зрители ищут то, чего нет? Ответить на этот вопрос сложно. Так и с данным фильмом. При попытках оценить исключительно сюжетную линию – запутываешься в деталях. При попытках оценить детали – упускаешь основную мысль. Вывод – смотреть несколько раз. Но после одного тягомотного, нединамичного просмотра пропадает всякое желание возвращаться к данному творению. Добавьте сюда позорную игру Патрисии Аркетт, невнятные образы половины персонажей, излишнюю перекрученность сюжета и попытки выжать из него больше, чем он есть на самом деле.
В итоге имеем две версии фильма (читай, Дэвида Линча): 1 – величайшая мистификация, в которой способен разобраться только сам автор (а может и он не способен), 2 – величайшая бессмыслица, которая и не предназначена для понимания? Простой сюжет, втираемый в мозг зрителя в надежде превратить и то, и другое в кашу.
А какой Линч интереснее вам?

Я почти ничего не понял. Старался сначала, а потом догадался, что это, в общем, и не нужно. Это ведь не простой фильм, а самый настоящий гипнотический сеанс, во время которого твои мысли витают где-то далеко от реальности. "Шоссе в никуда" не скреплён логикой, поэтому во время просмотра иногда кажется, что сошел с ума ты, а вовсе не какой-то там саксофонист. Иногда посещает чувство, что и сам фильм делал сбрендивший режиссёр. Но это не имеет здесь отрицательного значения - никто ещё не бредил столь красиво и завораживающе.

В чем прелесть ночных кошмаров? В их тотальной власти над разумом спящего, который порой не понимает, что видит всего лишь сон. Настолько все ярко, подлинно и животрепещуще в своей неизбывной кошмарности, которую человек не в силах контролировать. Сон — это и маленькая жизнь, и маленькая смерть в одночасье, вселенский лабиринт парадоксов, лавкрафтианское мучительное и мятущееся сосуществование необьяснимых деструктивных сил, и поглощение света тьмой, столь густой, что не остаётся воздуха вообще, тьмой постоянных ночей, которая прячет то, что невозможно выразить простыми словами.

Для небезызвестного Дэвида Линча как таковой реальности вообще нет, все покрыто инфернальным мороком, все внутренние пространства полны неправильной геометрией и любое докапывание до сути геометрически хаотично разбросанных вещей, что окружают нас, рождает полное и всеобъемлющее разрушение изначальной жизни, по Линчу, притворно-приторной в своей выхолощенной идеальности. Такова вселенная «Синего бархата», где среднестатистический американский Эдем оказывается наводненным демонами в человеческом обличье; Рая нет, есть лишь первый круг Ада. Но есть и Чистилище Твин Пикс и «Диких сердцем», где все ещё существует возможность к спасению или же просто к временному бегству, но куда? Беглецы все равно обречены на маяту в этом бесконечном сне разума, порождающего с завидной фертильностью чудовищ, у которых могут быть какие угодно лица, твои ли или же твоей любимой жены Рене.

Сызнова заигрывая с нуаром в «Шоссе в никуда», Линч как всегда берет лишь некоторые формальные мифологемы и архетипы жанра, но насыщая их сугубо своим, крайне аутентичным содержанием. Экспозиция фильма, где лейтмотивом будет звучать фраза» Дик Лоран мёртв», решена как история Фреда и Рене — им в сущности есть что друг от друга прятать. Вообще скрытое в сугубо хайдеггеровском понимании этого в «Шоссе в никуда» обретает зримую интонацию, ибо это скрытое демонстрируется с неким непритаенным вуайеризмом на видеозаписях, на первый взгляд запечатлевающих саму кристальную обыденность. Но она по определению своему лжива, искусственна, будто специально разыграна, чтоб показать наносную сущность брака Рене и Фреда, где царствует не страсть, уж явно давно угасшая, но тотальная анемия, некоммуникабельность, которая рано или поздно взорвётся вспышками насилия. Разрушив этот псевдоидеальный миф, Линч заворачивает свою историю в ещё более зловещее пространство, лишив обеих своих центральных героев всяческой первоначальной идентификации. В сущности Фред и Рене становятся теми, кем они и являются на самом деле — Питом и Элис. Режиссёр делает скрытую двойственность человеческой природы явной, но вот только света в мире тотальной тьмы Дэвида Линча не предвидится. Ад в картине кривозеркалит цикличностью, ад — это вечное возвращение на круги своя, к началу, и снова, и снова, и как и Фред был обречён на бегство в никуда, по апокалиптическому шоссе, дорога в фильме кажется буквально бесконечной, ведущей к самому входу в Ад, чтоб опять все началось, так и Питу суждено то же самое, так как он вкусил запретный плод, поддался искушению.

Но чем является это самое Никуда? Возможно, это и есть Nichtsein, ничто противопоставляемое Sein. Линч — художник небытия, veritas de raison в его фильмах, но в особенности в «Шоссе в никуда» не существовало даже на периферии. Его философия это всегда по природе своей потустороннее, кошмарное, просто сновиденческое, отторгающее или отменяющее обыденность, в которую не верит и сам режиссёр. Здешние никуда плоть от плоти, кость от кости всего невыразимого, и Линч вслед за Хайдеггером устраняет в «Шоссе в никуда», в «Малхолланд драйв» и «Внутренней империи», а также Твин Пиксе и «Синем бархате» сознание вообще, логику как таковую, парадоксально вроде бы делая иррациональное рациональным, а небытие новым бытием, в котором уже отменяются все игры в реальность. Запутывая до предела сюжет, подключая реальность кино(порновидео как портал в ещё одну преисподнюю), Линч очевидно наследует даже Алену Рене и его ouvre «В прошлом году в Мариенбаде», где на поверхности лежала мысль о человеческой памяти, застрявшей в полусне, коме.

И чем Фред/Пит и Элис/Рене не воплощенные сущности Загадочного Человека, но Бога ли?! Линч отчётливо показывает, что Архитектором в мире его фильмов является не Бог, но Дьявол, или кто-то мимикрирующийся под него, в свою очередь надевающий маски Головаластика (хотя он скорее дитя Сатаны в сугубо искусственном мире технократии), Фрэнка Бута, Мариэтты, безымянной Старухи. Вся киновселенная Линча корчится в судорогах собственной невозможности, в ней царствует кишащая монстрами невоплощенность, населенная развоплощенными архетипами. Приметен символ дороги в «Диких сердцем» и «Шоссе в никуда» — на простейшем уровне это путь в иной мир, мир мёртвых. Но если герои «Диких сердцем» бежали из этого мира кадавров, то зеркалящие своей дуалистичностью герои «Шоссе в никуда», объединённые и общим дуэтом Линч-Гиффорд, наоборот туда направляются из мира живых. Но шоссе в той же степени есть символом бегства, причем поспешного, в прошлое, к собственной прошлой жизни, забытой и стертой матрицей времени. Но она полна unding, Фред не может вымыслить то, что ему недоступно, а потому он обречен блуждать по своим кошмарам, петлять по уходящему в никуда шоссе. Его сознание разбито надвое, и остаются лишь unwesen, а не eigentliche. Дик Лоран мёртв, как уже и все вокруг, и круг замкнулся в триолизме Dasein — Existenz — Nichtsein.