Спектакль

Юбилей ювелира

Пожалуй это самый сильный, трудный, нужный и искренний спектакль на такую важную и интимную тему - смерти...
Наконец-то Богомолов сделал тихий, лиричный, минорный, но щемящий и пронзительный спектакль с гениальным Артистом - Олегом Павловичем Табаковым.
Но не сказать про "жену-Королеву" Наталью Максимовну Тенякову просто невозможно! Это их совместный бенефис!
Спектакль в котором угасающая жизнь одного - как смерть двоих, и неизвестно в чьих речах оптимизма больше - умирающего или остающейся. Когда люди 66 лет прожили совместно, умирает большая часть и половины переживающий половину...да и половина ли остаётся?! Треть, а может и того меньше...
Шикарный дуэт народных артистов, которые не играют - живут. Они не кричат -говорят тихо, не рассказывают жуткие истории смерти - рассказывают про жизнь...которая проходит, а чертовка смерть караулит и отсчитывает считанные мгновенья.
Спектакль о любви. Об умении прощать и нести смысл своей жизни через годы!
Это потрясающая история не оставляет равнодушным. Дамы утирают слёзы, мужчины часто моргают и отводят взгляд. Я сам сидел и впервые слезы предательски катились по не гладко выбритым щекам... :'/
Оправданное и такое нужное решение режиссёра - большие экраны, на которых выводят крупные планы актёров. Спустя длительное время понял, что не отрываюсь смотрю только туда - "в телевизор". Но такие актёры как Табаков и Тенякова способны на лицах передавать столько эмоций....ещё один спектакль в спектакле.

Если честно, не хотел писать и этого..хочется больше думать и остаться с мыслями наедине...
Уж больно интимна и сакральна тема... Но как уважительно, почтенно и тонко представили её в МХТ...браво!
Обязательно сходите сами и возьмите родителей!

Легким штрихом и эстетическим намеком канторовские мотивы "Театра смерти".
Но все исключительно авторский театр и абсолютно доверительные отношения между актерами и режиссером. Щемящая нежность и умиротворение.
«Смерть как подарок в день рождения»
Кто намекнет Богомолову, что он очень хочет в творческий отпуск, занятый съемками фильма? Нельзя ему в этом отказать. Константин снимите кино немедленно.
Абсолютно доверительный хрупкий камерный спектакль. Так пронзительно честно с открытой уязвимостью мощных надежных актерских тылов говорить о смерти как подарке может только Богомолов. Неслучайно в роли доктора сообщающего смертельный диагноз, выходит режиссер спектакля. Возможно разовая акция без надежды на повтор. Некоторые ценители вздрагивают, не веря своему счастью, и радуются находке особого рода доверия актера и режиссера. Спектакль, где важно оберегать и слушать тишину. Зрителю перенять качество понимать шутки без сопровождения смехом.
Начало. Начало конца. Начало конца начинается.
Богомолов продела ювелирную работу с пьесой «Юбилей ювелира» британской актрисы и драматурга Николы МакОлифф. Начало на своем месте и внимание концентрируется на главном с первых минут. Адекватный аскетизм, чтобы начать откровенный разговор о человеке в ожидании смерти. Сюжет предельно лаконичен и выверен. Строгость классической формы в единстве времени и действия. Внимание нацеливается на содержание, которым обрастает спектакль. Не так просто убрать все лишнее из бенефисной пьесы. Но когда за дело берется Богомолов, то делает это превосходно. Кратно о сюжетной фабуле. По причине болезни Мистера Мориса Ходжера, он и его жена Хелена приглашают медсестру-сиделку Кэти. В разговоре выясняется, что Морису жизненно важно прожить до дня юбилея. Потому что 60 лет назад Королева Елизавета II обещала быть с визитом на чай в честь дня рождения мистера Ходжера, который совпадает с днем ее коронации.
Четыре экрана справедливо делают спектакль кинематографичным. И одновременно экраны безопасный занавес и главный дирижер зрительских переживаний. Легкие штрихи сниженного регистра эмоций на фоне деликатного погружения в реалистичное обостренное ощущение течения времени здесь и сейчас. Узнаются отголоски спектакля «Мой папа Агамемном» (Малый театр Вильнюса), где ритм эмоций был сведен до нулевого уровня. Актеры произносили текст сдержанным и будничным голосом. Каждый из актеров выдерживал строгость достойную королей.
Едва заметный сквозняк от балконной дверь, за которой чернота бездны. Тени отдельная красота сценографического решения. Умелый филолог мастерски управлял физиологией эмоций. Воздействует простым текстом на базовые чувства и добирается на верную глубину. Надежно и безоговорочно закольцевались старость и детство. Не уступить смерти в первенстве за день рождения. Эпизод укола морфия, где неуместны практические манипуляции. Действие уступает место ремаркам на экране. Простые слова как обезболивающие философско-поэтические мотивы в титрах на четырех экранах: морфий попадает в кровь. Морфий обнимает кровь. Кровь разносит морфий по дряблому тему, словно талый снег.
Память – это клетки. Рак умножает клетки. Рак умножает память. Память – это опухоль.
Человеческая память порой напоминает захламленный шкаф или переполненный склад в зависимости от багажа знаний. Однажды стирается граница между реальной памятью и воображением, рожденным теми же клетками памяти. В одночасье мечта и сон становятся явью. Кому-то покажется верной версия, что визит королевы визуализация сна на пороге между жизнью и смертью. Долгожданная встреча Мориса и королевы Елизаветы II кульминация самый насыщенный чувствами невысказанными много лет. Без лишних эпитетов сильная актерская работа. Игра слово неловкое, потому что они говорят и дышат просто о сложном.
Приходит смерть. И приходит тишина. Молчит стол. Молчат занавески. Тишина. Аплодисменты.
Принять смерть как связку шариков в день рождения от папы и мамы. Принять тишину. От начала до конца с достоинством выдержать жизненный путь. Ценными ресурсами на том пути любовь близких и мечта, которая живет рядом.

"Юбилей ювелира" очень угнетающий спектакль. На полтора часа прибивает к стулу своей тяжестью, разговорами о смерти. Сюжет: живет ювелир, которому скоро 90 лет, он болен раком, нанимает сиделку. У ювелира есть жена, сын в Новой Зеландии живет. Главная цель - дожить до юбилея, потому что сама королева обещала прийти к нему на чай. И вот разворачивается небольшая история вокруг этого юбилея.
Больше половины спектакля я не могла понять, зачем Табаков решил взяться за такое произведение? Только в конце, в сцене с "королевой" я поняла всю глубину и трагизм истории. Ради этой сцены стоило сидеть спектакль.
Обсуждать актерские работы бессмысленно, во-первых, всего 3 артиста на сцене, во-вторых, их бы не было, если было бы плохо. Отмечу режиссерские ходы.
Это первый спектакль Константина Богомолова, который я смотрела, думаю, это единственный бесспорный спектакль (хотя могу ошибаться). Самое главное и отличное, что придумал режиссер - повесить экраны, потому что артисты практически постоянно сидят за столом так, что чье-то лицо гарантированно не видно. Над сценой висели 4 экрана, а по краям сцены стояли ребята с видеокамерами. Непривычно, но спасало часто. На эти же экраны проецировались фразы пьесы (как я поняла) о смерти.
Я не могу сказать, понравился мне спектакль или нет. Поймала себя на мысли, что зрители тоже были в несколько угнетенном, подавленном состоянии, даже стоя аплодировать не сразу сообразили. Я бы не стала рекомендовать спектакль именно из-за темы, но в то же время посмотреть на мэтра, конечно, стоит.

За «Юбилеем ювелира» на афише МХТ им. А.П. Чехова зрители высматривают юбилей Олега Павловича Табакова. Нынешний год для него, действительно, юбилейный, и спектакль «по случаю» не мог не появиться в репертуаре руководимого, воскрешенного, выведенного им на новую высоту театра. «Юбилейные» спектакли обыкновенно носят оттенок бенефисности и неунывающего оптимизма, чеховского «Юбилея» с налетом геронтологии – «пышного природы увяданья». Юбиляры кокетничают возрастом, гордятся им, как главным достижением, демонстрируют чудеса омоложения под аккомпанемент «Главное ребята – сердцем не стареть». В текстах о таких «датских» премьерах слова о юбилярах заменяют рассказ о спектакле, функция которого в таких случаях вспомогательная, как у костюма – юбиляру в «чём-то» надо выйти на сцену… Но, к счастью, бывают исключения.

У Олега Табакова никогда не было недостатка в ролях, и прибавляющиеся годы, хотя и сокращают число выходов на сцену, но не отменяют их: Табаков играет на сцене МХТ ежемесячно. Пьесу «Юбилей ювелира» английской актрисы и драматурга Николы МакОлифф, ювелирно переведенную Ольгой Варшавер и Татьяной Тульчинской, Олег Павлович выбрал сам. Как и режиссера Константина Богомолова - «Дорогой бриллиант дорогой и оправы требует. И хорошего ювелира». Именно в спектаклях Богомолова «Год, когда я не родился» и «Чайка» актер-бриллиант Табаков засверкал новыми гранями, приобрел отличную от привычной манеру держать себя на сцене, отказавшись (почти) от фирменного лукавого обаяния, от собственных завоеваний таланта и опыта. Речь не о штампах, не об игре «на публику», но о попытке преодолеть неизменные приветственные аплодисменты зрителей, заставить их воспринимать не имя артиста, но имя персонажа, выходящего на сцену.

Для «Юбилея ювелира» артист Табаков еще молод, как и для собственного предстоящего юбилея. Перед актером маячит восьмидесятилетие, персонаж пьесы Морис Ходжер (автор играет с фамилией персонажа: Hodger напоминает «codger» - досл. «чудаковатый старикашка») мечтает дожить до девяностолетнего юбилея. Шестьдесят лет мечтает дожить. Со дня встречи, которую может подтвердить (а была ли?) только повторный визит. Именно встречи, а не юбилейных торжеств ждет персонаж пьесы. Но, когда до заветной даты остается два месяца, врачи объявляют ему, что дни его сочтены. Счет скупой – на недели. Рак выполз на финишную прямую. «Терминальная стадия срака», - горько шутит над собой пациент.

За столом на четверых – трое: Морис (не нуждающийся в восторженных эпитетах Олег Табаков), его жена Хелена (королева, и не только по роли, Наталья Тенякова), и медицинская сестра-сиделка Кэти («стерильная», безупречная в этом спектакле Дарья Мороз). Говорят о пустяках, молчание их многозначительнее. Собственно, первое слово здесь не за актерами, а за режиссером. Богомолов оттолкнулся от реплики Мориса из пьесы «Сейчас придет Кэти – и начнется. Начало конца», переписав, заострив ее. Титры открывают спектакль. Одна за другой появляющиеся фразы: [Начало.] [Начало конца.] [Начало конца начинается.]. Главным в этих первоначальных титрах служит не игра слов, не нарастание смыслов путем прибавления уточняющих слов, а знак препинания. Точка в них символизирует конец не предложения, но жизни персонажа. В последующих титрах не всегда будет соблюдена пунктуация, заглавные буквы станут строчными, появятся словоповторы... У филолога Богомолова не бывает случайностей в текстах и спектаклях и «Юбилей ювелира» не исключение. «Начало с точкой» - это то, о чем умалчивают сидящие за столом, и то, о чем открыто говорит Морис, – смерть. Она поселилась в этой комнате до того, как в нее допустили зрителей. Публика смеется игре слов. Смешки вообще довольно часто раздаются на этом спектакле с горьким юмором гробовщика. От них не по себе. Но пьеса достойно на них отвечает: «- Она у нас только пару часов, а уже шутки мои понимает. – Тогда почему не смеется? – Я сказал «понимает». Но ближе к концу спектакля и смешливые что-то начинают понимать. Впрочем, смех здесь быть может сопротивление слезам? Но сопротивление бесполезно.

В программке нет традиционного перечня действующих лиц и соответствующих им исполнителей, в ней просто фраза «В спектакле заняты…» Публика теряется, порой не может разъять образ и исполнителя, ибо между ними немало общего. Когда персонажу Табакова накануне финала задают бестактный, если вдуматься, вопрос: «Вы прожили счастливую жизнь?» и тот говорит об ошибках, о людях, которых он сделал несчастными, то, кажется, что это ответ «за двоих». Оба, актер и персонаж, «многих видели, многих знали», королевских особ в т.ч.; оба совершили немало добрых поступков, оба верны делу-призванию и достигли в нем вершин (трона); оба не состарились, не переросли искренность, детскость, простоту (ту, что Б. Пастернак называл неслыханной, ту, что «всего нужнее людям»).

Блестят в спектакле не камни, не огни сцены, но что-то на уровне глаз актеров и зрителей. То, что не удается сдержать, даже зная, что «сдержанность – главное достоинство королей». Финал сыграют под Сарабанду Георга Генделя. Сарабанда – танец скорби. Протяжный. Строгий. Два заключительных титра свидетельствуют полную победу режиссера над публикой. Музыка обрывается, на экранах загорается надпись [Тишина], и зал не то, чтобы стихает, в нем поселяется тишина, которую иначе как гробовой не назовешь. Это тишина минуты молчания. Словно по Ингмару Бергману – «и тогда затихли шепоты и крики». Долгий эпизод, который никто не осмеливается нарушить. Никто, кроме режиссера, выводящего на экран [Аплодисменты.] И они раздаются. Такие же оглушительные как тишина несколько мгновений назад. Аплодисменты не те, которыми провожают актеров в последний путь, но приветственные. Скупой на эмоции, по-королевски сдержанный спектакль, сосредоточенный на «клетках мозга» публики, попал в самое ее сердце. Только с одним зрители явно не согласны. С финальной точкой в титрах. С ней зал, стоя, спорит аплодисментами, желая юбиляру долгих лет, - многоточия.

Светлый спектакль с красивым, трагичным сюжетом. Необычно. Олег Табаков - браво! Стоит сходить, чтобы увидеть вживую невероятную харизму "ювелира".