Фильм

Шпионская игра

До Второй мировой Мо Берг (Пол Радд) был звездой бейсбола. Во время войны он записался в Управление стратегических служб, из которого позже вырастет ЦРУ, и однажды отправился в Европу с заданием убить Вернера Гейзенберга (Марк Стронг) — великого физика, нобелевского лауреата, который, возможно, делал для Гитлера атомную бомбу, а возможно, тайно тормозил ее разработку.
Это все чистая или почти чистая правда: «Шпионская игра» (российские прокатчики считают, что любое название можно значительно улучшить, добавив в него слово «игра») поставлена по документальному бестселлеру середины 90-х «Кэтчер был шпионом». Настоящий Моррис Берг был персонажем, достойным Яна Флеминга: параллельно со спортивными успехами он закончил филологическое отделение Принстона, потом изучал юриспруденцию в Колумбийском университете, участвовал в радиовикторинах (в фильме есть такой эпизод), знал дюжину языков, включая мертвые и восточные.
И вот такой человек становится разведчиком, высаживается с американскими войсками в Италии, переходит тайными тропами в Швейцарию, охотится за светилом нацистской науки — кажется, сценарист уже не нужен (он, впрочем, был — автор «Спасти рядового Райана»). Вдобавок «Игра» набита звездами: возлюбленную Берга играет Сиенна Миллер, начальника — Джефф Дэниелс, соратников — Гай Пирс и Пол Джаматти, двух профессоров, итальянского и швейцарского, — Джанкарло Джаннини и Том Уилкинсон, и так далее; у некоторых не последних актеров — Шея Уигема, скажем, в роли тренера — по три реплики.
Плюс харизма собственно Пола Радда, который в последнее время не только бывает супергероем, но и экспериментирует со своим образом славного парня (см. «Немой», например). Знакомая обезоруживающая улыбка появляется на его лице считанные разы — и даже тогда выглядит искусственной и оттого зловещей. Мо Берг — сложный, чрезвычайно скрытный человек, полный парадоксов и секретов. Один из них — его сексуальная ориентация: фильм в этом вопросе тоже темнит, но содержит сто намеков на то, что искренней тягой к героине Сиенны Миллер желания Берга не исчерпывались (у него даже случается что-то вроде командировочного романа с японским историком). Скрытый гей, спортсмен-интеллектуал, еврей — во времена, когда это и в Америке имело значение, Берг был аутсайдером, чудаком, эксцентриком.
Однако мы обо всем этом догадываемся из контекста, а не чувствуем: Радд более или менее успешно сохраняет загадочный вид, но и сам, кажется, не вполне понимает, что движет его героем, о чем он думает и чего хочет. Что, разумеется, в первую очередь вина режиссера Бена Левина. А без этого приключения Берга превращаются в комикс — достаточно увлекательный, но категорически не способный убыстрить даже собственное сердцебиение.
Это тот редкий случай, когда фильм кажется слишком коротким: за полтора часа Левин не успевает толком раскрутить ни одну из линий. Артисты запоминаются смешными акцентами и гримом. Миллер тоскует и играет на пианино (и не только играет, она все делает на пианино). Джаматти неловко разыгрывает скетч «ученый на войне». Гай Пирс ходит с крайне озадаченным видом: его задача вообще непонятна. Марк Стронг страдальчески щурится, по-видимому, ведя непрерывный внутренний диалог со своим париком.
Это эпическая история, снятая за несоразмерно скромные деньги — что особенно бросается в глаза во время поездки в Японию и военного фрагмента в Италии (Италию, как и Японию, как и Швейцарию, сразу хочется взять в кавычки), а в последней трети смущает чуть меньше за счет хорошего оператора и изобилия ночных сцен. Самое обидное, что «Игра» — по-своему, в общем-то, недурной фильм, уж точно не худшие полтора часа в сонной августовской кинопрограмме. Но насколько интереснее он мог бы быть, если бы авторы вложили во второй план побольше ресурсов и энергии, а дыры на первом перестали прикрывать «принципом неопределенности» несчастного Гейзенберга, который в закадровом переводе героя Пола Радда звучит так: «никто не знает ничего».