Фильм

Комната

Джеку исполнилось пять лет, и мама испекла вместе с ним именинный пирог. Правда, свечек на нем нет: вместо них мама попросила у Старого Ника новые джинсы. Подарки Ник приносит только по воскресеньям, хотя навещает маму ежедневно, по часам. Тогда Джек тихо сидит в шкафу и притворяется, будто спит. Они живут в Комнате, Ник — их единственная связь с внешним миром. Отец Джека — насильник и похититель его матери, которую он держит взаперти больше семи лет. Только он знает код от Комнаты, потому у пленников нет надежды на спасение: даже убив Ника, они не выберутся наружу. Для Джека Комната — тот единственный мир, который он знает. Ему кажется, что других людей на свете не существует (те, что в телевизоре, ненастоящие), а за пределами обжитого ими пространства располагается неуютный и безжизненный космос.

У «Комнаты» восторженные рецензии, четыре оскаровские номинации и одна статуэтка за самоотверженную и точную работу певицы Бри Ларсон, однако, невзирая на скромный бюджет, фильм еще не окупился. В самом деле, многие ли пойдут по доброй воле в кино смотреть историю, о которой даже слышать неуютно? Читать — еще ладно: одноименный роман Эммы Донохью (она же автор сценария), отдаленно основанный на скандальном деле Йозефа Фритцля, имел большой читательский успех. Но видеть своими глазами? Не каждая психика такое выдержит.
Именно в этом смысле ирландский режиссер Ленни Абрахамсон («Фрэнк») — настоящий герой. Он умудрился избежать в своем фильме двух главных опасностей: и показательного мелодраматизма, и садистского вуайеризма, практически неизбежных для подобного сюжета. Ограниченная вселенная Комнаты показана глазами Джека — несмотря на все обстоятельства, живого и вполне нормального ребенка, а вовсе не затравленной жертвы насилия взрослых. Он не слишком травмирован всем пережитым, поскольку не ведает другой жизни. Перед нами фильм о спасительной мощи солипсизма, который, исключая широкий и понятный зрителю контекст, помогает героям спастись из безвыходной ситуации. Превосходно емкий образ — волосы Джека. Поскольку острых и режущих предметов в Комнате нет, мать и сын ходят нестрижеными — и мальчик убежден, что в волосах его сила, как у Самсона (о нем рассказала мама; второй любимый герой их сказок на ночь — Эдмон Дантес, третий — кэрролловская Алиса). Эта убежденность поможет им обоим не только выбраться наружу, но и преодолеть тяжелейший опыт впоследствии.

При кажущейся линейности и простоте «Комната» многопланова и прихотлива. Одно то, что освобождение происходит в середине картины, а не в финале — потом начинается посвященный жизни на воле второй акт, — говорит в ее пользу. Разумеется, это не просто «фильм по реальным событиям», развивающий важную социальную тему, а своеобразная притча о свободе и стокгольмском синдроме. Символический ряд картины очень насыщен — надо же было как-то расширять замкнутое пространство, и лучше так, через фантазии, чем посредством флешбэков: достаточно напомнить, что Старый Ник — известное с давних пор прозвище Сатаны. Но сделано это ненавязчиво, в качестве своеобразной детской игры. Наглядность для такого фильма, в котором слишком многое невозможно показывать, — безусловное достоинство. Когда Джек собирает из кубиков Lego модель Комнаты, а потом методично ее разбирает на кирпичи, все понятно без слов. Сделано это буднично, между делом, с надлежащей деликатностью — как практически и все остальное. Только по-голливудски громкая и пронзительная музыка мешает сосредоточиться на минималистской (при этом неизменно увлекательной) драме.
Возвращаясь к Бри Ларсон — «Оскар» ей, конечно, дали за дело. Однако при просмотре «Комнаты» не покидает невольная мысль. В сражениях за права игнорируемых Американской киноакадемией афроамериканцев, гомосексуалов или женщин не забыли ли о самой угнетенной в мире категории — детях? По сути, весь фильм выносит на своих плечах отнюдь не Ларсон (сыгравшая, повторяю, замечательно), а шестилетний на момент начала съемок Джейкоб Тремблей. Очевидно, по умолчанию считается, что играть умеют только взрослые, а дети просто «существуют в кадре» и до достижения определенного возраста хвалить их за это бессмысленно. Меж тем без глубокого осознания сюжета фильма и сути своей роли сыграть здесь было бы просто невозможно. Профессиональные достоинства Джейкоба — далеко не только в отсутствии малейшей фальши. Здесь сложный психологический рисунок, причудливая эволюция образа, поразительно широкий диапазон приемов и состояний.

Настоящей революцией могло бы — и, по совести, должно было — стать награждение мальчика заслуженным «Оскаром». Тогда этот фильм точно вошел бы в историю кино. Сейчас же ему грозит если не забвение, то отодвигание в тот дальний угол нашей общей Комнаты, где находится зона дискомфорта.