Фильм

Страсти Жанны д'Арк

Фильм о процессе над Жанной Д’Арк, основанный на реальных судебных протоколах – немой, черно-белый и состоящий почти исключительно из крупных планов. Зрителям, не готовым к духовному подвигу, просмотр не рекомендуется.
Меня просто поражает, что еще в 1928 году нашлись смельчаки, решившие снять экранизацию протоколов суда над Жанной Д’Арк. Как им пришло в голову без звука снимать пронзительную судебную драму, где, казалось бы, по определению должны быть хлесткие реплики. Нельзя же было, в самом деле, упустить знаменитое:
- Ты считаешь, Бог ненавидит англичан?
- Любит ли Бог англичан или ненавидит – мне это неведомо, но я знаю, что все они будут изгнаны из Франции, кроме тех, кто здесь умрет!
Звука и правда нет, поэтому актеры с удвоенной-утроенной энергии «играют лицом». Кроме их мимики почти ничего не видно – фильм процентов на 80 состоит из крупных планов лиц актеров, а средних и общих планов почти нет. В результате, например, во время суда мы видим лица Жанны и судей, а зал суда – только мельком, сбоку-вполглаза (такое ощущение, будто персонажей разглядывает очень близорукий человек). Такой метод съемки позднее был многократно использован в других фильмах, поэтому даже при первом просмотре «Страстей» иногда возникает ощущение уже виденного.
В роли Жанны Д’Арк – Мария Фальконетти, женщина с лицом мальчика-подростка и глазами размером с тарелку. Ее Жанна – одновременно и святая, и безумная, и мученица, и воин, и еще, пожалуй, истеричка. То, что сделала с собой Фальконетти в этом фильме – это просто подвиг, без шуток.
Судьи Жанны – все вместе и каждый по отдельности – не менее колоритны. Их роли играет целое собрание актеров совершенно мерзкой наружности (как их подбирали, интересно? «Для съемок в фильме требуются уроды среднего возраста и старше. Если на вас можно взглянуть без тошноты, вы нам не подходите»?). На крупных планах все видно – и жирные складки, и бородавки, и морщины. Ясно, что от этих чудищ Жанне ничего хорошего ждать не стоит, и только она в своей бесконечной вере в бога и церковь еще может на что-то надеяться.
Несмотря на то, что собственного звукового сопровождения у фильма нет, позднее для него несколько раз писалась музыка, с которой картина почти не воспринимается как немая.
Интересно, что сюжет фильма, похоже, отразился на его судьбе: главный негатив с картиной был утрачен во время пожара. Дрейер до самой смерти время пытался собрать фильм заново из оставшихся фрагментов, но у него почти ничего не вышло. Затем, в 1981 году, практически полная версия фильма чудесным образом была найдена в кладовке норвежской психбольницы. Ее отреставрировали и выпустили на DVD в сопровождении оратории «Голоса света» американского композитора Ричарда Айнхорна, написанной в 1988 году специально для фильма.

Фантастически выразительный фильм. Снят исключительно крупным планом - лицо во весь экран и не более одного лица в кадре. В этой ситуации огромная нагрузка ложится на актёров. И актёры играют фантастически, Жанна же - вообще нечто невероятное. Фильм рассказывает о суде над Жанной, когда её взяли в плен англичане, и о сожжении её на костре.

Предельно ясно выявлена, просто выкристаллизована разница между идеологической промывкой мозгов и настоящей верой.
Такого впечатления немое кино на меня ещё не производило.

Гениальный и страшный фильм. Поражает и давит на психику. Актриса неземной красоты, которая реально в жизни сошла с ума. Роль Жанны д'Арк стала для нее последней.

Исторический монумент, которых в кинематографе не так уж и мало, если подумать, а если подумать тщательно - то не так уж и много. Немой и черно-белый фильм Дрейера о последних днях жизни Жанны Д’Арк, воссозданный по сохранившимся записям и свидетельствам настоящих событий того времени. Уже арестованная девушка приведена в зал заседающих проанглийских судий и священников, цель которых выявить ее истинную природу, хотя приговор ей они уже давно вынесли, и весь этот фарс бедная девушка будет носить только ради формальности и соблюдения каких-то странных приличий. История знаменитая, пересказывать ее вновь нет разумных причин, да и с позиции как раз этой картины фильм мало касается самой истории. Дрейеру гораздо интересней рассмотреть внимательней лица всех этих судий и, что более важно, лицо девушки, что предстает перед зрителем в не совсем привычном образе. На этот раз она не железная героиня, за плечами которой победы и тысячи верных солдат. На этот раз она - жертва грубой и циничной силы, цель которой смять и сломать ее до того вида, чтобы представить перед народом в неподобающем моральном виде. Забегая вперед скажем, что не получилось. Девственница-мученица Жанна Д’Арк победила.

Фильм важен в первую очередь, конечно, своим визуальным рядом. Дрейер сосредоточился исключительно на крупных планах лиц персонажей фильма (учитывая, что большая часть бюджета была потрачена на декорации). Это было в те времена просто революционным решением и выглядит обнаженным и лютым авангардом. А уж тот факт, что актеры не наносили грим перед съемками и вовсе стал чуть ли не первым случаем в истории кино. Правда, говорят, что изначально Дрейер хотел сделать фильм звуковым, но найти технику во Франции, где он работал над картиной, не получилось. Результат, впрочем, от этого особо не меняется. Грубый реализм встречается с желанием исследовать внутренний мир, считать всю книгу эмоций с лица человека, переживающего самые глубокие из возможных эмоций. И именно на этой точке режиссер и фокусирует внимание зрителя. Никакие исторические отсылки к биографии Жанны и прочие ненужные подробности отвлекать не должны, по замыслу автора. Так что тем, кто интересуется подобным аспектом, фильм лучше не смотреть, ибо велик риск не получить об объекте исследования ровным счетом никакой информации.

А вот тем, кто жаждет великого кино о великих эмоциях, как раз сюда. Уже упомянутые бесконечно крупные планы в совокупности с неожиданно блистательной актерской игрой, пусть и не по Системе, но по тем временам просто шедевральной, дают фильму такую пугающую глубину, что страшно внимательно всматриваться. Но всматриваться надо, ибо, скажем, на первый взгляд игра Рене Фальконетти кажется какой-то неестественной, наигранной. Все эти выпученные глаза и прочие атрибуты немого кино, ну, вы понимаете. Однако так надо, и чем дальше фильм набирает обороты, тем больший заряд накапливается. И вот уже в глазах героини совсем другого масштаба и калибра эмоции и не факт, что многие современные талантливые актеры способны выдать такое. Фальконетти одними глазами передает страх, ужас, надежду и разочарование, веру и неверие, отчаяние, смирение, боль и готовность к смерти.

Авангардизм, конечно, одними крупными планами тут не ограничивается. Дрейер часто меняет позицию камеры и снимает лица под самыми разными нестандартными углами, зачастую снизу. Характерна и цветовая гамма, которой Дрейер пользовался на протяжении всей своей карьеры - резкие контрасты между черным и белым на этот раз достигаются за счет ослепительно выбеленных стен и мрачных балахонов черного цвета. Да и пару раз поданный пирует с переворачивающейся вверх тормашками камерой - такое в те годы вы вряд ли где еще могли бы увидеть. Сцена пыток, самая “некровавая” за историю кинематографа, наполнена таким сочащимся ужасом, что зритель и сам готов подписать любой свиток, чего говорить уж о запуганной и обманутой девушке. И, да, затем будет потеря сознания и уже прямая дорога, по которой видна плаха, а значит - конец.

Удивительно то, что фильм современники приняли весьма тепло. За исключением, пожалуй, Англии, где “Страсти Жанны Д’Арк” оказались под запретом. Многие журналисты даже до того, как фильм стал культом кино, восторгались находками режиссера, к которым относится еще и тот факт, что показывалась лента при гробовой тишине. Конечно, потом были непростые времена, когда оригинал пленки гиб в пожарах, когда находили какие-то копии, которые тоже сгорали. Фильм неоднократно перемонтировали, было много его версий с самыми разными озвучками, в том числе и с привлечением исполнителей нашего времени. Однако важно то, что фильм выжил и является своего рода памятником не только кино, но и глубины человеческой души, как бы высокопарно это не звучало. Впрочем, рядом с таким монументом сложно избежать напыщенных речей.

Подобно тому как доброе имя было возвращено Жанне д’Арк десятилетия спустя с момента её гибели, так и первоначальная версия картины, созданной датским режиссёром Карлом Теодором Дрейером, утраченная из-за пожара, смогла вернуться к зрителю спустя годы благодаря удивительному стечению обстоятельств, как если бы сама Жанна восстала из пепла... Мало того, одна из жемчужин Великого немого не так давно обрела... „голос”, которым она обязана драматичному, волнующему звучанию оратории "Voices of Light", созданной композитором Ричардом Эйнхорном.

Дрейер обращается к событиям суда над Жанной. Рассказ об этом позднее был воплощён на экране и Робером Брессоном. Но если фильм Брессона отличает неспешная манера повествования, внешняя сдержанность, даже аскетичность, а выражения лиц визави главной героини почти не меняются, создавая эффект застывших масок, гипсовых слепков, то для фильма Дрейера характерна эмоциональная и событийная насыщенность, достигнутая более чем скромными для наших дней техническими средствами (1928 год!), с лихвой уравновешенными отточенностью мастерства, полной актёрской отдачей и глубоким проникновением в образ. И прежде всего это относится к блистательно передавшей все оттенки физических и душевных мук своей героини театральной актрисе Рене (Марии) Фальконетти.
Режиссёр впоследствии вспоминал: "Помимо чарующего современного облика в ней было что-то величественное, за внешностью была душа. Тогда я сказал ей, что хотел бы сделать с ней несколько кинопроб, но без грима, и добавил: мне нужно ваше лицо. И я нашёл всё, что искал для Жанны д'Арк: простая женщина, очень искренняя и в то же время — женщина, способная на страдание..."

И если брессоновской Жанне противостоят малоподвижные люди-маски, то дрейеровской Жанне, со всей её искренностью, внутренней чистотой и непобедимостью веры, противостоит целая... "портретная" галерея, воплощающая собой прямо-таки копошащуюся массу живых аллегорий человеческих страстей и пороков; против незаурядной, одухотворённой личности, "белой вороны" - звероподобная толпа. Камера кинооператора Рудольфа Мате шаг за шагом открывает внутреннее движение чувств и мыслей участников киномистерии.

Есть нечто символичное, на мой взгляд, в немоте кинокартины, ведь и Жанна не может передать словами, донести до своих духовно глухих и слепых судей то, ЧТО непостижимым образом предстало её слуху и взору.

П.С. Не удивлюсь, если безмолвный шедевр Дрейера послужил в своё время источником вдохновения для Глеба Панфилова, при работе над известными эпизодами "фильма в фильме" ("Начало").