Фильм

Ке-ды

Кажется, в свои почти 72 Сергей Соловьев — самый молодой российский кинорежиссер. Его новый фильм «Ке-ды» не дает в этом усомниться. И преимущества, и недостатки вечно нежного возраста видны здесь в каждом кадре и звуке: юных героях-бездельниках, чуть прореженных цветными пятнами черно-белых красивостях, романтическом русском рэпе за кадром, крупных интертитрах во весь экран (а там — то смешные словечки, то прописные истины). Будто мальчик, Соловьев тащится от процесса больше, чем от результата. Сам изобретает велосипед почти в буквальном смысле и равно радуется тому, что собранная вручную ржавая машина-развалюха почему-то заводится и едет, и тому, как она вдруг глохнет… будто нарочно, на берегу живописного безлюдного водоема, где красивая девушка сможет скинуть одежду и, пока ее спутники, пыхтя, чинят на жаре транспортное средство, нагишом искупаться в прохладной воде. Даже эротика у Соловьева по-прежнему дурашливо подростковая, целомудренная и фантастичная, будто сны тинейджера.

Важное уточнение: Соловьев с редким по нашим дням пылом и азартом снимает молодое кино, но неверно называть его молодежным. Он не знает и не желает знать конъюнктуры и моды: этим царственным пренебрежением к актуальности как раз и привлекателен. Скажем, рэпер Баста участвует в фильме и продюсирует его не потому, что является кумиром так называемой молодежи, а потому, что Соловьеву самому нравятся его песни и брутально-меланхолический образ — как когда-то нравились Цой, Агузарова и Гребенщиков, а чуть позже Шнуров. Все равно отсылки в «Ке-дах» будут к другой культуре и иным эпохам: старина Хэм, битлы, роллинги, «Летят журавли» и «Дети капитана Гранта» (в фильме, согласно титрам, «как бы снялись» муза Соловьева — Татьяна Друбич, а еще Татьяна Самойлова, Алексей Баталов и Николай Черкасов). Есть даже сцена с Паганелем, и трудно прогнать мысль о том, что сам Сергей Александрович по натуре такой же оптимистичный путаник и наивный первооткрыватель.

«Дети капитана Гранта», впрочем, пришли из литературного первоисточника, отличного рассказа Андрея Геласимова «Paradise Found». Его героиня, парикмахерша Амира, рассказывает герою — призывнику Саше, — как в детстве на даче не дочитала роман Жюля Верна: половина страниц была выдрана из книги. Так и не узнала, нашли ли дети папу. И не хочет знать: Амира считает, что человек должен стремиться к незавершенности. Это, по- видимому, и кредо, и секрет непреходящей (даже раздражающей временами) молодости Соловьева. Жизнь в его фильмах всегда будто только началась, и надо еще с ней разобраться — прежде чем задумываться над последствиями.

Здесь разговор о детях, не родителях. Сама Амира, отнимающая у мальчишек скейт и виртуозно гоняющая на нем по торговому центру, сдает сына-аутиста Митю в детдом, поскольку там, она уверена, ему будет лучше. А из нее — какая мать? Взрослым в соловьевский мир вообще хода нет, за редким исключением. Военком, сыгранный Бастой здоровяк с грустными глазами, больше похож на хедлайнера неназванного музыкального фестиваля, чем на представителя власти, а сосед по квартире, грузный дядя Ваня, лишь ходячая цитата из милого Соловьеву Чехова. И даже эти двое будто не замечают настоящего, близоруко вглядываясь в смутное будущее, где небо в алмазах и расшифровка послания из бутылки. Рано или поздно оно приведет к капитану Гранту. Но скорее поздно, чем рано. Ведь фильм, по словам самого Соловьева, «ни о чем»: то, в чем многие найдут недостаток, он искренне полагает достоинством.

При чем тут кеды, которые герой решил непременно купить, перед тем как уйдет в армию? Они, хоть и выделены в начале красным цветом, — сущий топор в рецепте известной каши: их за весь фильм никто толком не наденет. Значим только разделяющий два слога дефис, «Ке-ды», поскольку два кеда расстанутся надолго. Так же расстанутся случайно сошедшиеся в один странный день Саша (в фильме — чуть похожий на юного Мика Джаггера Николай Суслов, получивший от Соловьева прозвище Джаггер) и Амира (не гастарбайтерша, как в рассказе, а нахальная блондинка, в роль которой органично вписалась Аглая Шиловская). Соловьев запечатает сцену расставания цитатой из «Летят журавли» — как называет его другой персонаж, «фильма о птичках».

Кстати, о птичках. Давно не ловя (в отличие от того, как это было в «Ста днях после детства» или «Ассе») цайтгаст, Соловьев отрешился и от «взрослых» амбиций, явленных в его не слишком сложившейся дилогии, «Анне Карениной» и «2-Асса-2». Просто расслабился, еще больше помолодел и сделал фильм в удовольствие — себе и тем, кто захочет его разделить. О любви.